Сестра Харуна-ар-Рашида

Так и получилось, что когда старец узнал об отъезде юноши в Багдад, он сел на лошадь и немедля отправился следом. В столице халифата ему донесли о меджлисе веселья, начавшемся на берегу Тигра. Он вызвал лодку и собственной персоной прибыл во дворец.

Присутствовавшие на террасе почтительно склонили головы. Аль-Амин привстал, но не рискнул оторваться от ложа и двинуться навстречу старцу. Лишь Фадль, обладавший достоинством[16] никогда не теряться и не хмелеть, подскочил к почтенному посетителю и поцеловал высохшую, старческую руку.

— Прошу тебя, уважаемый! — он пододвинул удобное плетеное кресло. — Соблаговоли присесть.

— Мир тебе, шейх, и привет! — с высоты своего ложа провозгласил аль-Амин. — Я поклялся, что ты сядешь.

Шейх Исмаил церемонно ответил на приветствие, опустился в кресло и начал пространно объяснять, что он прогуливался по Тигру и просит прощения, если помешал меджлису веселья — широким жестом он обвел певиц, прижавшихся к стене евнухов, неубранный стол, — ему, собственно, нужно лишь побеседовать с Ибп аль-Хади, который, кажется, находится во дворце. Разве это не его голос раздавался над рекой? Вода так хорошо передает звуки.

— Я здесь, мой наставник! — отстраняя опахало, пробормотал юноша, которому в этот момент очень хотелось провалиться сквозь землю. — Еще поутру я собирался вернуться в Басру, но аль-Амин пригласил меня послушать новых певиц.

— Не оправдывайся, сын мой, ты не совершил никакого греха, — проговорил шейх Исмаил, довольный смущением Ибн аль-Хади. — Если ты не возражаешь, вернемся вместе. Я чувствую — мое присутствие мешает веселому времяпрепровождению достойного престолонаследника.

— Я только переоденусь! — воскликнул юноша и стремительно бросился в отведенные ему покои.

Старец распрощался и вышел.

Через четверть часа они снова встретились на палубе лодки. Шейх Исмаил прогуливался вдоль борта, когда по сходням поднялся Ибн аль-Хади, одетый в черную джуббу.

— Чем ты можешь оправдать свое поведение, сын мой? — спросил наставник, отнимая руку, которую воспитанник пытался поцеловать. — Разве оно достойно человека с твоими намерениями на будущее?

Ответа не последовало. Лодка отчалила от пристани, и дворец аль-Амина скрылся за крепостной, стеной.

— Я все же не думал, что ты поддашься соблазну, — продолжал старец, направляясь на корму.

— Разве я пьян? — осмелился спросить юноша, следуя за наставником. — Аллах свидетель, я едва прикоснулся к поганому зелью.

— Я не утверждаю, сын мой, что ты пьян, — проговорил шейх Исмаил, успевший разглядеть Ибн аль-Хади. — Но если ты действительно рассчитываешь в жизни на многое, нужно удерживать аль-Амина от оргий. Это в интересах халифата и, я думаю, в твоих тоже.

Глава XXX ОТЧЕГО УМЕР ХАЛИФ АЛЬ-ХАДИ

Иби аль-Хади внимательно следил за тем, как на носу лодки кормчий проверяет лотом глубину реки. Но обмануть шейха Исмаила было не так-то просто.

— У тебя дурные мысли, сын мой, — произнес старец, — ты думаешь о власти.

— Я не самозванец! — нарушая правила вежливости, горячо возразил юноша. — Я лишь хочу получить то, что положено мне по праву.

— Позволь спросить, по какому, сын мой? И что именно тебе положено?

— Мне рассказали… — начал Ибн аль-Хади и умолк, затем огляделся п, только удостоверившись, что никто не подслушивает, вполголоса продолжил: — Этп вольноотпущенники, чтоб их прикончили джинны, обманом лишили меня власти. Трон должен был быть моим!

— Возможно, и так, не буду спорить, — медленно, словно пережевывая слова, ответил шейх Исмаил. — По мне непонятно, какая связь между скандальными меджлисами у аль-Амина и твоими правами на власть?

— О наставник, не надо об этом! — взмолился юноша. — Разреши мне говорить по существу.

— С удовольствием разрешаю, сын мой. Если слова твои обоснованны, я помогу тебе делом; если нет, мы вместе обсудим, как быть дальше. В обоих случаях твоя тайпа будет сохранена.

— Благодарю тебя, наставник! Тебе, конечно, известно, что халиф аль-Махди, который приходится мне родным дедом, передал по завещанию власть моему отцу, аль-Хади. Но вот, представь себе, я узнаю, что, оказывается, отец предполагал завещать халифат мне. Именно мне!

— И что же?

— Как что же? Я жажду престола!

— А доподлинно ли тебе ведомо, сын мой, завещание деда, да будет земля ему пухом? Аль-Махди передал власть твоему отцу с условием, что затем она перейдет к Харуну ар-Рашиду, который является тебе дядей. Потом аль-Хади передумал и захотел передать власть тебе, минуя Харуна ар-Рашида. Это ты и считаешь своим правом?

— Да, это! — выкрикнул юноша, и брови у него, нахмурившись, сошлись у переносья. — Неужели ты не слышал, что отец на самом деле отрекся от завещания деда? Под давлением перса он вынужден был, правда, разрешить Харуну ар-Рашиду присягнуть, по чтобы затем власть передали мне.

— Слухи до меня доходили. Что верно, то верно. Но это были только слухи.

— Только слухи?! — с трудом сдерживая себя, повторил Ибн аль-Хади. — Разве их не подтвердило убийство отца, который не просидел на тропе и одного года?