Сестра мертвых

Ясный, мелодичный голос с едва заметным странным выговором, которого Лисил не слышал уже много лет. Похожий голос был у Сгэйля, который привык говорить по-эльфийски и не слишком уютно чувствовал себя, пользуясь наречием людей.

— Мама?.. — прошептал Лисил.

— Ты — анмаглахк, — произнес в ночном лесу голос матери.

Даже тени гордости не было в этих словах — одна только ровная, бесстрастная констатация факта. Мать сказала ему это много лет назад… незадолго до того, как он отнял жизнь барона Прога.

Он проворно развернулся, пытаясь понять, откуда донесся голос. Кто-то двигался меж деревьев, но не люди — всего лишь тени. Навстречу Лисилу из ночи выступила первая любовница лорда Дармута Дамилла, которая состояла в сговоре с бароном Прога. На ней было темно-зеленое платье с отделкой из горностая, рыжий локон кокетливо ниспадал на левый глаз. На шее женщины вспух иссиня-багровый рубец — след гарроты. Лисил отшатнулся от нее.

— Лисил! — позвал из тьмы все тот же знакомый голос.

— Нейна! — закричал он. — Мама, где ты?

А из темноты леса уже двигались к нему другие тени и, когда он пытался ускользнуть от них, бестрепетно заступали ему дорогу.

Латец, сержант Прога, истекающий кровью от двойной раны в сердце. Кузнец из Койвы с перерезанным горлом. Леди Керстен Пецка, завернутая в одно лишь купальное полотенце, с кожей желтой от смертельного яда, подлитого в ее ванну. Все они совершили чудовищные злодеяния либо на службе у лорда Дармута, либо в заговорах против него же. А иногда — и там и там.

Все, но не Джозия.

Старик министр, невысокий, со снежно-белыми волосами и смеющимися глазами, выступил из тени, и Лисил увидел, что изо рта его торчит распухший, почерневший язык. Джозия никогда — ни словом, ни делом — не выступал против Дармута. Не ведая подозрений, он взял юношу-полуэльфа к себе в школу — учиться на писца. Лисил предал его петле палача лишь только потому, что Дармут не поверил в невиновность Джозии.

Лисил закрыл окровавленными руками глаза и бросился бежать.

В глубине леса он заметил одинокий силуэт, шнырявший меж деревьев. Ему показалось, что это хищник, вышедший на ночную охоту.

— Здесь! Я здесь! — позвала из ночи мать.

— Мама! — откликнулся Лисил.

Он отыщет ее, непременно отыщет, если только не станет мешкать… но тут сзади окликнул его другой голос:

— Подожди! Я иду за тобой!

Лисил оглянулся. Его нагоняла тень, которую он принял за охотящегося хищника. Он успел заметить бледное лицо, и тут бегущий силуэт скрылся в густом кустарнике.

— Магьер! — прошептал он, не желая вновь пробуждать тени мертвых. — Она здесь… Моя мама здесь! Нам надо спешить!

Он помчался во весь дух через лес и мчался до тех пор, пока впереди не мелькнуло в ночи что-то белое.

Перед старым могучим дубом сидела спиной к Лисилу высокая стройная женщина. Светлые, почти белые, волосы ниспадали ниже пояса гладкой шелковистой волной. Лисил помнил, как была одета мать в тот последний вечер его юности — вечер, когда он бежал из Войнор, после того как министра Джозию повесили на городской площади. Платье цвета жженого сахара — в тон ее коже, — с утонченным узором из зеленых листьев, словно дикой виноградной лозой, облегало ее гибкое тело. Лисил рухнул на колени рядом с ней, протянул руку к ее плечу.

Нейна медленно повернулась.

Ее некогда прекрасное лицо увяло, иссохло, и пергаментно-желтая кожа обтянула череп. На месте больших миндалевидных глаз были лишь пустые глазницы. Нейна была давно мертва.

— Ты слишком долго шел… ты опоздал, — прошелестел труп. — Ты безнадежно опоздал.

На глазах у Лисила его мать рассыпалась в прах.

Не в силах ни шевельнуться, ни даже закричать, он застыл, коленопреклоненный, в темноте. Хлопья материнского праха загустели в крови на его протянутых руках.

Магьер приземлилась на четвереньки рядом с ним, и от ее прыжка вокруг них поднялись облачка праха. Глаза ее были совершенно черны, изо рта щерились клыки.

— Вернись ко мне, Лисил, — проговорила она. — Ты мне очень, очень нужен!

* * *

Винн выбежала на дорогу, ведущую от реки, но, оказавшись за пределами города, поняла, что не знает, в какую сторону свернуть. Бело-голубой туман по-прежнему застилал ей глаза, и оттого двигалась она неуверенно, но теперь по крайней мере струйки и потоки жизненной силы больше не стекали, угасая, в бездонную черноту. Ворданы, вне всяких сомнений, больше не было.

И еще и поэтому мысли Винн все время возвращались к Чейну.

— Лисил! — громко позвала она. — Малец! Магьер!

Она не могла просить Чейна о помощи и всем сердцем надеялась, что он давно уже ускакал отсюда. Если только Магьер обнаружит, что Чейн следует за ними, она непременно уничтожит его. А Винн в глубине души теперь отчасти понимала, почему дампир не может действовать иначе.

И все же Чейн искал ее, Винн, хотел вернуть ее в Гильдию Хранителей, в тепло и уют ее прежней жизни. Разве так поступают чудовища?

— Малец! — снова крикнула Винн.

Она брела по дороге, вглядываясь в гущу леса, который тянулся справа и слева от нее, и все звала, звала своих спутников.

— Мама! — вдруг донесся из темноты знакомый голос. — Нейна!

Это был Лисил.