Сестра Морфея

Считая, маяком своей удачи Платона, она слепо преклонялась перед ним. Никогда не возражала и тайно любила его, но открыто не признавалась в своей любви. Хотя отчаянные намёки на секс делала почти ежедневно. О своей тайной любви она призналась, только Яне. Однажды в дождливый вечер открылась она перед дочерью:

— Яна я очень люблю Сергея Сергеевича.

— И я тоже его люблю, — не разобрав интонации голоса матери, ответила Яна.

— Я говорю о плотской любви, а не о любви воспитанницы детского сада к своему воспитателю. Как ты смотришь, если бы ты называла его папой?

— Мам для меня он уже давно папа, но у него жена есть.

— Куплю новый диван с кухонной плитой, заменю сантехнику везде, и я уведу его от жены. Детей он вырастил, а она попользовалась им пора, и поделиться хорошим мужиком со мной. Я тоже счастья хочу!

— А это правильно будет?

— Для меня да, а остальное меня не интересует, — после чего взяла калькулятор в руки и углубилась в математические расчёты. Подсчитав, сколько она будет с сентября получать денег, довольно улыбнулась.

На следующий она день пошла в банк и взяла кредит на сто двадцать тысяч.

Большие деньги она держала последний раз, два года назад, когда неудачно продала участок. У неё поплыла голова от счастья, не понимая, что эту сумму да ещё с процентами нужно будет обязательно возвращать. Взяла же она кредит на два года, предполагая, что через несколько месяцев оплаты по кредиту она возьмёт второй кредит на полмиллиона, и перекроет первый, а на оставшиеся деньги купит себе машину, чтобы ездить на ней не только в Орехово, но и на море. И вообще она считала, что дама за рулём это выглядит круто. Мысль с машиной прочно впилась в её мозг, словно заноза под ноготь, которую сложно вытащить. И на следующий день она счастливая с заговорщицким видом увлекла Платона на перекур в кабинет медика.

Он занял свою позицию у окна, а она села в гнуто — столярное кресло и, достав сигарету, воткнула её в длинный мундштук.

Он чиркнул зажигалкой и поднёс к её сигарете. Она затянулась и положила ногу, на ногу, обнажив свои ляжки.

— Ты прямо как миллионерша с этим свистком, — показал он на мундштук, — где свистнула?

— Ты плохо обо мне думаешь, — важно заявила она, — или унизить меня хочешь? Давай, дави! От тебя я всё стерплю. Мне сегодня настроение никто не сможет испортить. Я счастливая и богатая, как звезда шоу-бизнеса. А свисток этот, как ты выражаешься, я вчера купила в Яшме, за шестьсот рублей. И тебе, кое — что готовлю, но подарю на день учителя. Тут для работников детского дома на день учителя устраивают банкет. Все друг другу, что — то дарят. Вот и я тебя без внимания не оставлю.

— До октября ещё далеко. Может нас с тобой и не будет уже здесь. И почему у тебя пристальное внимание ко мне. В честь чего ты мне сюрпризы готовишь? — удивился он, — я тебе не муж и не любовник. Просто коллега.

— Мог бы и не спрашивать меня об этом. Сам знаешь. Да я не ровно к тебе дышу. Потому что ты для меня полубог! Мне нравиться быть рядом с тобой. Я люблю слушать тебя и просто люблю! А ты меня постоянно по борту пускаешь. Не стыдно? — придирчиво прищурила она глаза.

Он был безмятежен. Её слова его нисколько не тронули. Он, молча, смотрел на её прищур глаз, мысленно готовя план избавления от этой «назойливой мухи». В душе он смеялся над её признаниями. Искренность в её словах не прослушивалась. И если бы даже она и была с ним искренне любезна, то шансов окрутить Платона у неё никаких не было. Он твёрдо решил соблюдать дистанцию с этой женщиной. Не хотел, чтобы на его голову опустился более тяжелый предмет, чем горшок с цветами:

— Стыдно слушать тебя. И боюсь, что своими откровенными притязаниями ко мне дашь персоналу детского дома пищу для кривотолков. Что ты вбила себе в голову? Какая любовь? Ты лучше работой займись. Не то и отсюда улетишь в тартары.

— Весь инвентарь у Розы Викторовны — нашей с тобой третьей коллеги в инвентарной комнате, а она говорят, ещё месяц проболеет.

— Так узнай у секретаря её адрес и съезди за ключом.

— Успею меня никто пока не гонит. Кстати ты вот меня спрашиваешь про сюрприз, который я тебе готовлю. Что ты мне не муж и не любовник. Ты тренер моей дочери. Она в тебе души не чает и ценит твой труд, за который ты деньги с нас не берёшь. Но я с тобой не об этом хочу поговорить.

— Я весь во внимании, — приготовился он её слушать.

Не зная с чего начать, она сделала паузу. И кашлянув в кулак, собралась:

— Сергей ты мне скажи, — впервые она его так назвала, сколько стоят отечественные легковые автомобили? Хочу купить!

…Разговор она повела, как барыня, имеющая своё фамильное имение и кучу батраков. Лицо было, как у столбовой дворянки и выражало состоятельную материальность.

— Неужели участок свой продала? — спросил он.

— Неважно, но деньги я найду на машину.

Заметив в её глазах нездоровый блеск, он пальцем постучал ей по лбу.