Сестра Морфея

— Саня, с некоторых пор Людмила Ивановна уже не Мутовка, а экзотическая Пиранья и запомни, настоящие мужчины не обижаются, а злятся. А коль ты заговорил об обидах, то сделай экскурс по гадостям, которые ты со дня нашего знакомства устраивал мне.

И Людку не трогай, она не виновата ни в чём. Она только исполнительница моих планов. Я навигатор твоего беспокойства! Так что Саня скоро ты будешь кушать тюрю, а я мармелад. Больше мне не звони, а встречаться с тобой будем отныне только на официальных соревнованиях и без рукопожатия.

Он отключил телефон. Не смотря, на проливной дождь, который раньше приводил его к унынию, на этот раз он был предвестником хорошего настроения. После разговора с бывшим «чекистом» в голове стало светло, а по телу пробежала приятная истома.

— Ты Саня получил, что заслужил, — начал он диалог с самим собой. Сейчас не те времена, чтобы «бояр» ублажать мехом и хариусом. Им деньги нужны и немалые, которых у тебя нет. А твой вельможный свояк в сентябре сойдёт с дистанции, а без такого покровителя следом и ты улетишь. Ты только вред приносишь моему спорту.

Выслушав самого себя, он принял душ. Не спеша приготовил завтрак, понимая, что торопиться ему незачем.

На работу будет добираться не пешком, а на машине, которую он оставил на ночь у подъезда. Но тут опять зазвонил телефон. На этот раз звонила Людмила Ивановна и просила его из — за дождя заехать попутно за ней и отвезти в детский дом.

…Людмила Ивановна с некоторых пор изменилась, как внешне, так и внутренне. Выщипала себе брови, сделала красивую причёску, а на шею повесила затейливые бусы. Малообщительна была с воспитателями, но не отлипала от Платона. Намёков на любовь она уже ему не делала, но ежедневно сообщала о передвижении по детскому дому Людмилы Фёдоровны, и каждый её шаг докладывала ему. Она вбила себе в голову, что у Гордеевой и Панкратова роман. И однажды в бассейне, убедившись, что детей на тренировке нет, плотно прикрыв за собой дверь, заговорщицки сказала:

— Хромоногий директор, хоть и не сокол как ты, а в сети свои затянул твою ненаглядную воздыхательницу сердца. Он моложе тебя на двенадцать лет. У него вся грудь в орденах, и научная степень имеется, а у тебя кроме ракетки ничего нет. А женщины любят, когда рядом с ними прославленные мужчины находятся. Только сейчас видала, как она к нему нырнула в комнату для отдыха. Уверенна, что не чай она пошла, пить туда.

Он не поверил тогда ей, а в сердце всё равно тревога прокатилась. И не выдержав терзаний, открыл двери бассейна настежь, чтобы было видно, кто будет выходить из комнаты отдыха. Минут через десять раздались голоса, и оттуда вышла Людмила Фёдоровна и комиссия из администрации города. Директора там и рядом не было. Он перестал её слушать, что касалось Людмилы Фёдоровны, и запретил раз и навсегда нести подобную чушь. Тогда она стала докучать вопросами о своей диссертации. Он уже был не рад, что по воле случая подбил её на эту нелепую тему. Персонал детского дома заприметили за ней нездоровую привязанность к тренеру по настольному теннису и по возможности наблюдали за этой парочкой. И конечно на досуге чесали языки об их полнейшей не совместимости характеров и тайной любовной связи. Дети же своими не зрелыми мозгами давно их «поженили» считая Янку дочкой, не только Шабанова, но и Платона. Об этом Сергей Сергеевич даже не догадывался, пока одна девочка не прояснила ситуацию.

— Почему ваша дочка не играет со мной? — пожаловалась она ему.

— А где ты видишь мою дочь? — спросил он.

— Вон, — показала она Янку.

Он рассмеялся. Девочка недоумённо хлопала глазами.

— С чего ты взяла, что она моя дочь? Она для меня всего лишь воспитанница, как и все вы.

— А всё в детском доме думают, что вы муж Людмилы Ивановны, а Янка вас папой называет при нас.

— Ну и что из этого? Я, правда, не слышал никогда, но вы, же своего директора тоже папой называете, вот возможно из этих соображений и она меня за глаза так называет.

…Через десять минут долговязая Янка бегала уже от мальчишек по залу и хохотала, когда они озорно хватали её за разные части тела. После чего она за ними гонялась и щипала их за бока. Янка была вылитая Людмила Ивановна, только ростом выше. А то, что касалось ума и памяти, — это унаследовала она от матери. То чему обучал её тренер на предыдущей тренировке, она забывала на следующий день. И ему приходилось не раз возвращаться к пройдённому материалу. Но ставку он на неё делал и готовил к областным соревнованиям, так — как техника у неё соответствовала уровню взрослого разряда.