Сестра Морфея

Машину он подогнал прямо к её ногам.

Сев на переднее сиденье, она недовольно сказала:

— Локоть ты, а не мужчина. Любишь играть на струнах моей души.

— А почему локоть? — рассыпался он в улыбке.

— Ты вроде и близок ко мне, но так далёк. Как локоть, вот он с боку торчит, — пошевелила она им, — а не укусишь. Мог бы, и донести до автомобиля, чай не рассыпался бы. Хаджа костыль костылём и то норовил меня на руки при первом случае взять.

— И убить шариковой авторучкой, — засмеялся он.

— Он трусливый, как заяц. У него дух не тот.

Он похож на тех существ, которые рядятся в женскую одежду и посещают гей парады. Куда ему хиляку до смелых поступков.

От таких речей, к нему в голову вновь подкатила мысль. Когда она излагает всякую дребедень, то это её творческое притворство. Сейчас у неё была грамотная речь и мыслила она нормально. Его осенило, что никакая она не дура, просто иногда добровольно делает из себя наивную дурочку. И избрала для себя жизненную модель, при которой ей сосуществовать легче.

У него зазвонил телефон. На экране высветилась фамилия Хаджи.

— Ну что ему ещё от меня надо? — сказал он и отключив телефон, повернулся к Людмиле Ивановне:

— Хаджа опять звонил, тонет он. А я спасательным кругом для него не хочу быть.

Лицо её было монолитное и вдруг она улыбнулась и вяло похлопала в ладоши.

…В этот день они не работали. По заданию директора им нужно было съездить к больной Розе Викторовне и взять у неё ключ от инвентарной комнаты. Хотя, слово работа, к Людмиле Ивановне было не применительно. Со дня выхода её на работу она и не думала что — то делать. Она даже, не удосужилась приступить к своим прямым обязанностям, хотя бы набрать часть детей в волейбольную секцию. Её ничегонеделание первой заметила Гордеева и прикрепила её к группе подростков вместо воспитателя. Но она и от них частенько сбегала в бассейн к Платону. Тот её гнал от себя, не давая ей подменять себя. Тогда она шла в спортивный зал, где пряталась от любопытных глаз и директора, которого она боялась всех больше. Он был порой спокоен, но безобразные выходки детей, нередко приводили его в ярость. А находясь в плохом расположении духа, он мог обрушить на неё весь свой гнев.

КЛЕПТОМАНКА ИЛИ ВОРОВКА

Директор ушёл догуливать свой отпуск. Для Людмилы Ивановны наступило приволье. Единственный возмутитель её спокойствия был директор Владимир Иванович. Теперь не было надобности прятаться по углам и приходить вовремя на работу. Она вошла в свободный режим, который нравился ей, и приходила в детский дом на два часа и то если с ней была дочка. Без неё она оббегала детский дом, здоровалась с людьми, которые могли зафиксировать её отсутствие, и через запасной выход в спортивном зале незаметно покидала территорию детского дома. Когда она стала обладательницей ключей Розы Викторовны, то проверила все двери, находящиеся в стенах спортивного комплекса. А там было чем поживиться, — это и новая спортивная обувь и костюмы и разный спортивный инвентарь, который лежал не распакованным. Поэтому первым делом Людмила Ивановна стала наводить там порядок. Она сама себе стала ревизионной комиссией. Единогласно оценивала пригодность, каждого инвентаря, думая, что она отныне полновластная хозяйка всего спортивного комплекса. Ненужные вещи, выбрасывала на помойку, хорошие на стеллажи. А приглянувшиеся ей новые вещи складывала в большую сумку и несла на рынок, где всё сдавала по дешёвке оптом торгашам. Она так сильно увлеклась наведением порядка, что не заметила, как заметно поредели стеллажи. Не забыла она и о Платоне. Подобрала ему по размеру кроссовки и спортивный костюм, затем пригласила его в инвентарную комнату.

— Примерь добротную форму для себя, — сказала она, — зимой всё сгодится. Если не нравится, подбери себе, что душа желает. Тут барахла полно всякого.

Вела она себя, как хозяйка спортивного магазина.

Он сразу почувствовал, что Людмила Ивановна это помещение не хило почистила.

— И много ты отсюда товару вынесла? — спросил он.

— Ненужный инвентарь в мусор отнесла, а хороший на стеллажи уложила. Себя конечно не обошла. Но кому это нужно, проверять меня. Я лицо не материально ответственное. Пускай Роза Викторовна за всё отчитывается.

— Да ты же настоящая воровка, — ужаснулся он. — Ты понимаешь, что выкинула не списанный инвентарь. Придёт Роза Викторовна и подымет страшный шум. Тебе ключи дали, чтобы мячи волейбольные взять для работы. А ты, как гигантский пылесос всосала всё в себя. Я же помню, когда ты открыла эту каптёрку первый раз. Здесь ступить было негде, и до потолка были забиты все стеллажи. КАМАЗОМ вывозила всё? — допытывался он, — или оптовиков сюда приглашала?

Его монолог Людмилу Ивановну ни сколько не смутил. Ни один мускул не дрогнул на её лице, и она без тени смущения продолжала опираться на Розу Викторовну.

— Роза здесь работает семнадцать лет, знает, как эту головную боль снимать. А я буду прозрачна, как росинка. Здесь же почти весь инвентарь дармовой