Сестра Ноя

За столом сначала отец рассказал о Викторе, что сам знал: сын генерала, кристально честный и мужественный парень. Потом и сам Виктор кое-что рассказал о себе, но уже в красках менее цветистых. Ближе к полуночи вернулась Марина и, увидев застолье, сестру, сидящую плечом к плечу с самым красивым парнем в городе, и особенно бриллиантовое кольцо, — чуть не расплакалась от зависти. Но потом, видимо, вспомнив своего горячего англичанина, справилась с собой и уже через пять минут поздравляла сестру, Виктора и родителей, а Маше на ухо шепнула: «Ну, скромница, ты даёшь! Ох, не зря я тебе такой сарафанчик прикупила!»

А утром Антонина собиралась на работу и пока не ушла — снова-здорово:

— Тоня, ты мне рюмочку нальешь?

— Нет, мама, и не проси!

— Тоня, ты вот что! Ты брось так с матерью говорить! Это неуважительно. Налей и всё тут.

— Всё, мама, ухожу!

— Это ж как над родной матерью издевается! Срам-то какой, ужасти!

А вечером привела Антонина домой священника, именно такого, какой бабушке нужен для убеждения: высокий, плечистый, с большой черно-седой бородой и басом, как у Шаляпина.

Бабушка сразу оробела и затихла. Батюшка заперся с болящей в комнате и пробыл там больше трёх часов. Дом погрузился в тишину, полную ожидания, лишь из-за двери бабушкиной комнаты доносились попеременно приглушенный львиный рокот и мышиное попискивание. Священник вышел усталый, сел за чайный стол в столовой и улыбнулся:

— Радуйся, Антонина, исповедалась раба Божья Евдокия, причастилась Святых Тайн и даже пособоровалась. Устала, правда, не без этого. Ведь всю жизнь — день за днем — пережила, со всеми радостями и несчастьями. Пусть отдохнет. А завтра, думаю, вы её не узнаете.

Антонина присмотрелась к дароносице на цепочке, которую батюшка бережно прижимал к груди, и удивилась: сей церковный сосуд очень напоминал рюмку, только позолоченную и с крышечкой. «Так вот какую рюмку мать всё время просила!» — пронеслось в голове.

— Благодарю вас, батюшка!

— Бога благодари…

Утром Антонина собиралась на работу и услышала из бабушкиной комнаты:

— Тоня, зайди на минутку.

«Господи, да не уж-то опять!..» — бормотала она, заходя к матери.

— Дочка, ты прости меня. Замучила я тебя этими рюмками. Это нечистый попутал.

— Слава Богу, — облегченно вздохнула дочь. — Ухожу на работу. Тебе что-нибудь нужно?

— Да, Тонечка, — сказала мать задумчиво. — Ты мне святые книжки принеси. Пока зрение позволяет, читать буду.

— Конечно, мамуль, с радостью! — И побежала в свою комнату за церковными книгами.

В ту ночь, как проводили Виктора, сестры долго шушукались. Марина передавала опыт общения с мужчинами. Оказывается, Маша почти ничего не знала о том, что происходит между невестой и женихом в новобрачную ночь.

Потом Марина заснула, а Маша до рассвета лежала, заложив руки за голову и смотрела в потолок, по которому ползали тени и полосы света. За окном во дворе долго не смолкала приглушенная музыка, смех и песни под гитару.

А во сне Маша участвовала в длинном спектакле, уже не как зритель, а в качестве действующего лица. И было там, как во взрослой жизни: объятия, поцелуи, вздохи… Она несколько раз просыпалась, оглядывалась, осознавала, что спит и всё ей только снится. Страх и стыд от виденных во сне картин сменялся тревожным любопытством и приторно-сладким желанием продолжения. Она снова засыпала и обратно окуналась в тёплые волны страсти и вожделения. А утром чувствовала себя разбитой, глаз не поднимала, а стыд опалял щеки и лоб пунцовым жаром.

Она долго стояла под душем, пуская то горячую воду, то ледяную, вытерлась докрасна жестким махровым полотенцем. Позавтракала и зашла в комнату бабушки узнать, не нужно ли ей чего. Бабушка Дуся прихлебывала из большой подарочной чашки с золотым ободком чай с молоком и тихо-мирно читала толстую книгу «Жития святых». Маша переложила книги на тумбочке, выбрала самую затертую и взяла почитать.

Книга очаровала её красивым языком изложения: видимо, писатель был сказочно талантлив. А еще там в каждом слове жила такая вера в Бога, которая способна горы двигать. Поздно вечером, когда все уже спали, Маша наткнулась в книге на один случай, который её сильно напугал. Она даже перечитала отрывок дважды.