Сестра (СИ)

Я не мог даже представить себе то, что пережить чью-то смерть окажется настолько тяжелым, и больше всего трудно будет преодолеть чувство того, что вместе с ними умер и ты сам. Смерть родителей, конечно, была болезненной, и после нее я долго оправлялся и приходил в нормальное состояние, но они не умирали на моих руках, и в их смерти я виноват не был. Кто бы мне что ни говорил, я понимал то, что во всем был виноват только я один! Я убил и Мишу, и Александру — двух людей, которые стали мне семьей, которые вернули мне веру в семью, любовь и доброту… А я их убил.

Вино, а потом пиво не помогали справиться с болью и теми мыслями, которые были в моей голове. В первый же день я пил до такого состояния, пока не стал совершенно ничего соображать, даже не помнил того, как забрался на подоконник и распахнул окно. Я кричал что-то наподобие того, что иду к ней, пускай она меня не ждет долго, потом ноги подкосились, и я каким-то чудом рухнул не вперед и вниз, а назад и на пол своей квартиры. Соседи позвонили моим друзьям, и буквально через час Данила был у меня дома и ругался. Ругал меня за то, что я напугал их до смерти. Так он и остался со мной.

Днем, когда я приходил в состояние мыслить, то просто плакал, рассматривая фотографии Александры, которые мы успели сделать, пока были вместе. О том, что произошло, никто не знал, я упросил Данилу съездить к ней домой и расспросить соседей. Данила согласился съездить только после того, как я дал обещание больше не глупить и не пытаться покончить с собой. Когда он приехал, ничего сильно не разъяснилось, но, в общем, картина была следующая: Саша вернулась домой с работы, и через десять минут из их квартиры послышались крики. Через некоторое время Михаил выскочил из квартиры и стал спускаться по лестнице, причем быстро. В чем была причина того, что он оступился — скорость спуска или что-то на ступеньке — никто не знал, но результат был таков: он скатился с лестницы и ударился головой. Сбежавшая вслед за ним Сашенька стала звать на помощь. Соседи вызвали скорую и, пока она ехала, Саша позвонила мне. После приезда скорой помощи Мишу отвезли в больницу, где через какое-то время, он скончался. Девушка не выдержала этого и покончила с собой в больнице. Никто этого не заметил, так как решили, что она просто устала, и ее не стали беспокоить…

Сознание вернулось, и я почувствовал, какая я сволочь, так как не только убил Александру с Мишей, но и мучил лучшего друга, не бросившего меня и готового быть со мной хоть всю жизнь. То, каким я увидел его, когда он ворвался в мою квартиру, едва ему сообщили о том, что я едва не покончил собой, было сложно описать. На его лице не было ничего, кроме боли. Данила не был сильно верующим человеком, в отличие от его жены Насти, которая каждые выходные вытаскивала его в Храм и заставляла держать посты, но, в отличие от меня, он верил в Бога. Как-то по-своему, но верил.

— Прости, — произнес я, садясь на кровати, — я дурак, что забыл тогда о том, что на этом свете есть кто-то, кому я дорог… Но, пожалуйста, не говори со мной о Боге. Если я раньше просто не верил в Него, то сейчас для меня это, как красная тряпка для быка…

— Он понимает это и прощает тебя! — Данила сел возле меня и положил руку мне на плечо. — Что тебе приснилось? Ты кричал о своей вине…

— Александра, — тихо произнес я. — Я чувствую себя виновным в ее смерти… Но во сне она сказала мне, что это не так, и я… Ладно, давай спать, а то у тебя вид такой измученный, что мне жалко тебя.

— А мне тебя, — произнес Данила. — Я тебя понимаю. Ты столько искал свою любовь, что отчаялся это сделать, а тут нашел и… вот так потерял. Я уверен, что Бог хочет нам добра, но иной раз Его пути нам кажутся настолько бессердечными, что плохо верится в Его безграничную доброту!

— Я сам виноват, — протянул я. — Я от Него никогда ничего не ждал… Просто, столько подонков заслуживают смерти, а Он почему-то забрал двух ангелов. Причем, они столько пережили, что, казалось бы, заслужили счастья…

— Я уверен, что у Него они будет счастливы, — улыбнулся Данила.

— Сашка покончила с собой, — напомнил я, — а это — прямая дорога в Ад…

— Говорят, что мольбы живых, бывает, и спасают души… вся надежда на нас. Настя, вон, оправилась в церковь, чтобы Александру похоронили, как подобает… Прости! — опомнился Данила.

— Да ничего, — протянул я, — пошли, выпьем чаю…

Выпив кофе вместо чаю и немного поговорив о прошлой жизни — студенческих годах, мы отправились спать.

Едва я лег на кровать и закрыл глаза, как снова очутился в том же месте, в котором последний раз видел Александру перед тем, как проснуться. Но на этот раз она была не одна, возле нее был ее брат, вот, только он изменился. Его когда-то неживые, почти стеклянные глаза ожили и, казалось, излучали чистый свет, который мог сравниться по своей теплоте с солнечным светом. Вот, только его свет еще грел и сердце с душой, а не только тело. Это я почувствовал, едва оказался рядом с ними. Парень улыбнулся мне в знак приветствия. Я же снова рухнул на колени и стал плакать и шептать: «Простите! Я виноват…»