Сестра ветра

Тут и там торчат башенками высокие колодцы с журавлями, на макушках – деревянные щиты с цветными фигурками. В основном изображают красных петухов, те крутятся вокруг себя по направлению ветра.

Каменные дома тоже кое-где встречаются, но деревянных намного больше, и каменные стоят, робко прижавшись к нарядным соседям.

– Странное название, – сказала Аэлло. – На нашем «лада» – лебедь. Не вижу ничего лебединого, одни красные петухи и павлины с райскими яблоками.

Август окинул взглядом резные ставни ближайшего дома, почему-то мечтательно улыбнулся крахмальным пестрым занавескам. На подоконнике воцарился пузатый горшок с неизвестными Аэлло, пышными розовыми цветами, рядом обернулась хвостом сытая серая кошка.

Аэлло нетерпеливо дернула Августа за рукав рубахи.

– А?

Август захлопал на нее глазами, точно впервые видит, поморщился, помотал головой, собираясь с мыслями, и глупо промычал:

– М-да.

– Что – да? – совсем сердито спросила гарпия.

– Да, говорю, красиво.

Август поспешно закивал.

– Кто говорит о красоте! – возмутилась Аэлло. – Я говорю, название странное.

– Почему? – удивился Август. – Вроде первые поселенцы приплыли из-за Тесных гор, Лада им то ли богиня, то ли праматерь какая.

– Да? – кисло переспросила Аэлло.

Вопреки благодушию Августа ей здесь тесно, неуютно. Объяснить внятно невозможно, но как будто нечем дышать. Слишком уж все пестро и как-то сиропно, что ли.

Прохожие одеты не так, как в поселении Августа. Женщины носят пестрые цветные платки и длинные, в пол, сарафаны, реже – платья. Из-под сарафанов выглядывают белоснежные камизы тонкого сукна с пышными рукавами. Если на голове платка нет, то он непременно накинут на плечи.

У многих на головах широкие узорчатые ободки, на виски спускаются бусины или монеты. Прически – обязательно с косами. Иные оборачивают крендельки по бокам от лица, а кто-то обвивает пышной косой голову.

Мужчины – кто с волосами до плеч, а кто и стриженый, как Август. Из-под черных суконных шапок с козырьками у кого-то торчат ровно подстриженные пряди. Соломенных шапок, как в поселении Августа, здесь не носят.

Почти все в рубахах с расшитыми воротом, подолами и рукавами. Правда, вышивки не у каждого. На ногах – штаны из плотной ткани, кожаная, или плетеная обувь.

Мимо прошагало несколько высоких мужчин, в синих кафтанах с костяными пуговицами в два ряда, черные штаны заправлены в высокие, до колена, сапоги. На поясах посверкивают железные ручки мечей, обвитые кожей.

– И не жарко им, – удивилась Аэлло и покачала головой, провожая процессию взглядом.

– Так то стража, – пояснил ей Август. – У них по уставу положено.

Гарпия вспомнила, что такие же стояли на воротах. Август им дал за них с Аэлло по грошику и пол грошика за коня с фэйри, что, кажется, сильно обидело Бруни.

– Но ведь неудобно, – возразила она. – В таких сапогах, да еще в жару не набегаешься!

– Смотри им не скажи, – усмехнулся Август. – Или не вздумай проверить!

– Самый умный, да? – буркнула Аэлло, поджав губы.

Август шутливо поднял руки верх, мол, молчу.

Аэлло негодуя, отвернулась.

Заметила, что на них пялятся, даже оборачиваются вслед. Что вызывает больше любопытства – фэйри в седле, или сложенные за спиной крылья гарпии, непонятно.

Дороги здесь не мощеные, как в поселении Августа, а посыпанные крупным песком и хорошо укатанные, из-за этого цокота копыт не слышно, лишь глухие удары, которые гасит земля. Зато колеса в телегах скрипят громко, и как-то гулко.

Если бы не деревянные бревенчатые стены и песчаная дорога, поселение похоже на прошлое. Наверно, все людские поселения похожи, подумала Аэлло. У гарпий по-другому.

Кто-то селится на парящих островах, кто-то на острых пиках скал, а кого-то занесло и вовсе под самое небо – тетя рассказывала, есть поселение на вершинах гигантских деревьев, пронзающих самые высокие облака.

Август пробовал заговорить с Аэлло, но гарпия упрямо отмалчивалась. Фэйри же и вовсе игнорировал Августа, точно его нет. Так, в молчании подошли к центру селения – круглая площадь, окруженная низким резным забором. Наверно, главная. Здесь нет ратуши, но в центре возвышается высокий бревенчатый дом.

– Богомольня, – сказал Аэлло Август.

Аэлло хмуро посмотрела на него и не ответила.

Августа это ничуть не смутило.

– Любую богомольню за версту видно, – сказал он, – видишь, сколько нищих и попрошаек?

И вправду, вдоль узкого древесного настила, что ведет к высоким, аркой, вратам, сидят люди в лохмотьях, раскачиваются, тянут распахнутые ладони к тем, кто выходит из здания и особенно к тем, кто туда входит.

Стены богомольни искусно расписаны пригожими девицами в платках. Из-под цветастых платков свисают длинные косы, над головами парят, раскинув причудливые крылья, те же павлины, с райскими яблоками в клювах.

Несмотря на то, что время к вечеру, народ и не думает расходиться по домам: вон, поодаль и вовсе собралась толпа. Раздается крики, хохот.

– Что там? – Аэлло даже подпрыгнула, распахнув крылья, зависла в воздухе.