Сестренка

— Это ты там орала? — неприветливо спрашивает Проскуро Н.П.

Это немолодая грузная женщина с большими руками.

Руки, руки. Много рук. В кабинете календарь с Шивой…

— Половой жизнью живем?

Я обреченно молчу.

— Девушка! Живем половой жизнью? Я непонятно спрашиваю?

Отрицательно качаю головой.

— Месячные когда были?

— Я не запоминаю.

— Ну это вообще! Ни в какие ворота! Тебе мама что, ничего про женские дела не объясняла?

Я снова мотаю головой. Я не в силах говорить. Думаю только о больших руках этой женщины, которые причинят мне боль. И еще думаю о том, что придется как-то объяснить и ей, и бабушке (она ведь все расскажет), куда делась моя девственность. (Кстати, зачем им моя девственность?) Придется сочинить какую-нибудь ложь.

— Половой жизнью не живем, — подытожила врач. — Значит, смотреть будем через задний проход.

Со стула меня смывает волна ужаса.

Очнулась я на кушетке за занавеской.

Слышу, как врач учительски говорит бабушке:

— Кровь сдайте. Что это она у вас в обморок падает, как кисейная барышня? По поводу недержания — тут надо опять-таки кровь и мочу посмотреть. Вот такие красненькие таблеточки можете уже сейчас попить и антибиотик надо бы выписать. А на кресло тогда в другой день подходите.

Бабушка увидела, что я очнулась. Говорит: сейчас пойдем домой, горе ты мое. А мне так хорошо на этой кушетке. Хочется просто сказать врачу:

— А можно не идти домой?

Но я снова молчу.

— Забыла предупредить, — говорит нам в спины врач. — Если антибиотики не помогут, значит, это что-то психологическое. Такое не только у детей, у подростков тоже бывает.

— Да какая там психология! — отмахивается бабушка. — Застудилась эта балда! Пойдем скорее, надо уже Юрику суп греть, он голодный.

* * *

Когда я объявила, что поступила на психолога, папа отреагировал недовольно:

— Не училась нормально — теперь получишь никому не нужную профессию. Типа как у мамы. Хорошо, если тоже найдешь мужа, который будет тебя кормить.

А мама, наоборот, меня похвалила:

— Знаешь, у нас в храме при воскресной школе теперь будут помогать трудным подросткам. Давно надо было это сделать… Когда мы так нуждались и мучились с тобой… Может, закончишь университет и начнешь консультировать?

Я рассеянно кивнула. Я же не могла сказать правду — иду учиться на психолога, чтобы хотя бы немного разгадать тайну. Почему я все никак не могу оправиться от того случая на даче? Может, давно пора в психушку? Ведь мне об этом только ленивый не сказал.

Когда я описалась при просмотре первой серии «Игры престолов» — на сцене с инцестом близнецов. Когда я ела киви с чесноком и майонезом, запивая газировкой. Когда я мастурбировала до крови украденным в секс-шопе дилдо со стразами — меня застала мама и страшно застыдила.

…Помню, весной на первом курсе я решилась наконец загуглить это слово — «инцест». И оказалась в центре вонючей воронки. Меня облепили все эти Mom teach sex, «Папочка и его послушная дочка», «Необузданные: невыдуманная история брата и сестры». Захлопнула крышку ноутбука я с яростью, не решившись искать среди этих ссылок полезные статьи, ну, или что еще могло мне помочь?

Сейчас наконец я поняла, какую тему мне стоило выбрать для дипломной работы, если б я не отчислилась со второго курса. «Как вернуть себе тело?» Я не формулировала все так, но на самом деле именно этим были ежеминутно заняты мои мысли. Как ответить на этот вопрос правильно, я не знала, поэтому что только не перепробовала.

Я заводила отношения и страдала в них. Быстро удостоверилась в том, что и секс по согласию с симпатичным мне человеком не бывает приятным. Я вжималась в подушку и напрягалась, как в кресле у гинеколога. Вскоре после случая с Тёмой я исключила секс из своей жизни. Я убедила себя, что он мне не нужен, стало гораздо легче. Может, это и правда так.

Периодически я толстела до 80 кг — какое преступление, иронизирую я теперь. А тогда мне это действительно казалось смертным грехом, который я заедала.

В итоге я решила, что смогу контролировать тело, если хорошенько нагружу его. А заодно и похудею. Пожалуй, тренажерка стала для меня тем же, чем для мамы — церковь. А что, своеобразная религия. Даже с постами — только они не четыре раза в год, как у мамы, а всю жизнь.

Неофитский пыл через пару лет меня покинул, но так как зал стал моим вторым домом — хотя почему вторым, разве у меня есть первый? — на людях я изображала горячего адепта секты сильного и стройного женского тела.

* * *

— Жирная мразь! Тварь! Давай работай! Дыши ты нормально уже! Что? Попить? Попить я тебе, мешок говна, дам не раньше, чем через пятнадцать минут. Давай, заработай свой глоток воды!

Вонючий мешок старательно бултыхается на беговой дорожке. Я подгоняю его портовыми ругательствами, отвечая на комментарии подписчиц в «Инстаграме» — те под каждой новой фоткой по сто раз переспрашивают, как же мне удалось похудеть на двадцать два килограмма.

И вдруг слышу голос:

— Это же просто невыносимо — слушать, как вы оскорбляете этого человека! Кто вам дал право? Да я сегодня же в «Фейсбуке» напишу про ваш клуб и лично про вас! И деньги за золотую карту обратно потребую.