Сестренка

Так вот. Про знакомство с мамой. Теперь, когда я знаю правду о постыдном поступке своего сына, то понимаю, что и я вашу маму изнасиловал. Что я много лет ее, можно сказать, насиловал.

Она никогда меня не любила. Она стала моей женщиной в обмен на то, что больше ее никто не тронет. Для безопасности в гарнизоне это было необходимо. Потом она смирилась, но никогда меня не любила. И это страшно раздражало. Наверное, поэтому я ее бил.

Бить — плохая привычка. Хуже, чем алкоголь. Но я заставил себя перестать это делать. Наверное, это единственное, за что я себя уважаю. Отказаться от этого было очень трудно. Ведь когда я ее бил, то чувствовал, что она мне наконец-то принадлежит.

Когда я думал о поступлении в театральный, то хотел декламировать «Героя нашего времени». Себя, конечно, воображал Печориным. Помню, девчонкам из класса было жалко Бэлу. А мне никого не было жалко. Ваша мама — моя Бэла. Что, удивлена? Думала, я классику не знаю?

Ты, наверное, не помнишь, но раньше, когда к нам приходили гости, я, как выпью, начинал стихи читать. И не какого-нибудь Есенина, а Мандельштама, Пастернака. В те минуты я себя на сцене представлял. Но никто этого не знал. Ни друзья, ни Неля, ни вы с Юркой.

Когда родился Юра, а потом ты, я был очень счастлив. Знаю, ты, возможно, в это не веришь. Но я понимал, что дети — главное в жизни.

Правда, что с вами делать, я не знал. Ухаживать за детьми я считал делом только для женщин, да и на службе проводил слишком много времени. А когда вы подросли, я обнаружил, что и не знаю, как к вам подступиться.

Как реагировать на ваши ссоры, я не понимал. Но точно помню, что в какой-то момент даже и меня это забеспокоило. Посоветовался с Исхаковым. Тот сказал, чтобы я не брал в голову. Дети часто живут как кошка с собакой, а потом становятся лучшими друзьями. Ну, или просто поддерживают нормальные отношения. Но он посоветовал свозить вас куда-нибудь.

И помнишь, мы поехали на море? Тогда, в первый и единственный раз? Казалось бы, отпуск, а я десять дней не пил. Мне не хотелось. Море было такое теплое, такое яркое. Я смотрел на маму, Юру и тебя, и мне казалось: у нас все хорошо. Хотелось навсегда запомнить эти дни.

И я запомнил. Запомнил, какая ты была красивая. Как ты была хорошо сложена уже тогда. Тебе было тринадцать. Получается, уже через месяц он тебя изнасиловал?! У меня до сих пор не укладывается это в голове.