Читаем Сестренки полностью

– Я расскажу тебе одну тайну. Вернее, не тайну. Матушка не любит говорить об этом, но я только тебе. Никому не скажешь? Ну, слушай. Родители моей матушки были очень бедными людьми; это не страшно, бедность не порок, но они были пьющими, совсем бестолковыми. Поначалу был у них какой-то дом, а потом их выгнали, и они жили по ночлежкам, болтались по улицам. Кроме моей мамы, у них было еще двое детей, помладше, девочка и мальчик. И родители отдали их в богатый дом – просто взяли и отдали. А маму они почему-то не отдавали, и она бродила с ними по улицам… уже потом она пристроилась в какую-то мастерскую, потом в другую… Она почти не помнила брата и сестру, и вот как-то раз на улице она увидела молодых мужчину и женщину – они шли и смеялись. Мама была изумлена – ей казалось, что она видит саму себя… Тогда она подумала, что это, наверное, и есть ее брат и сестра. На следующий день она вернулась на ту улицу, стала искать и выяснила, что эти люди – действительно брат и сестра, их приемные родители умерли и они переехали в Петербург, брат получил там место… Матушка не стала их искать, а я так очень хочу найти! Наверное, у них есть и дети – мои кузены и кузины. Я одна у мамы, и мне бывает скучно.

– Когда я поеду в Петроград, я возьму тебя с собой, – решительно сказала Анюта, – я буду искать родителей, а ты – твоих родственников.

– Как ты хорошо придумала! – воскликнула Кадри.

Прибежал надутый Павлик.

– Я ждал вас, ждал! – едва не плакал он.

– Детки, идите домой! – послышался голос тети Марты.

Она и тетя Лидия пили чай в гостиной; детям накрыли в столовой. После чая тетя Марта весело сказала:

– Ну вот, с Лидией мы договорились! Кадри останется у нас до середины лета; а потом мы с Анютой отвезем ее в Таллин и погостим там пару дней.

– Ура, – закричала Кадри, – пасибо за приглашение, дорогая тетя Марта! Я так хотела тут пожить, и с Анютой мы подружились!

Ася.

Давным-давно, в Петрограде, папа сказал:

– Ведите дневники, девочки. Потом будет интересно читать.

Там я ленилась, да и событий в жизни было мало. Что мы делали? Ходили в гимназию, играли с Асей, помогали маме, гуляли.. Событий мало и тут; но из-за болезни я почти забыла мою предыдущую жизнь, а потому решила все записывать.

Кадри живет тут третью неделю, и нам весьма весело вместе. Она все время что-то придумывает: то мы идем в поход на берег озера, то строим домик в саду. Вечерами она бежит в библиотеку, которой тетя Марта разрешает пользоваться, и читает без остановки. Меня она учит эстонскому языку, и я уже немного разговариваю с Эно и Айно, которые совсем не умеют по-русски.

Иногда мне кажется, что я жила тут всю жизнь. Сейчас лето; стоит жаркая погода, спеют ягоды, которые мы едим прямо с куста.

С сегодняшнего дня я буду записывать все, что я помню о своей семье.

Мой отец – конторщик. Не могу вспомнить, как его зовут… У меня было отчество и фамилия, но я не могу сказать, какие… я стараюсь, ведь в гимназии называли мою фамилию. Но нет, никак.

Моя мама… у нее… уложенные на затылке волосы. Мы читаем ей вслух, она очень любит слушать, но сама читать не умеет, как странно! Папа всегда с книжкой; мама шьет или вышивает.

Ася. Она светленькая, но я не помню лица. Она все время играет в куклы. Куклы у нас есть общие, а есть у каждой своя. Моя кукла пропала, когда я потерялась на вокзале.

Где теперь моя куколка?

Мы куда-то ехали. Куда? Зачем? Мы шли по заснеженным улицам, я несла куколку. Где теперь куколка и как ее звали?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза