Сестры

И выбежала из спальни.

Аля опомнилась раньше всех. Она бросилась за Женей вдогонку. Она хотела сказать, что девочки вовсе не собирались читать ее открытки, что они не виноваты, и если бы не щетка…

Но Жени и след простыл.

Глава двадцатая. Обида

Не помня себя от обиды, Женя кинулась в коридор. А Тамара Петровна еще говорила: «Напрасно ты, Женя, девочек стесняешься. Никто над тобой смеяться не станет!» Вот тебе и «напрасно»!..

В коридор вошла Ксения Григорьевна. В руках она держала большой букет только что срезанных для вестибюля белых и красных махровых гвоздик.

— Ты куда?.. Что с тобой, что случилось? — Она бросила цветы на подоконник и подбежала к Жене.

Ксения Григорьевна перепугалась: «Что с девочкой? На ней лица нет!»

С трудом сдерживая слезы, Женя проговорила:

— Я… я к Тамаре Петровне…

И выскочила на улицу.

«Смеяться не станут»! А вот девочки нашли тетрадь и смеются. И, перебегая улицу, Женя словно все еще видела изумленные, любопытные лица девочек, рассматривающих ее открытки. А Лида! Да ведь это она показывала тетрадь Шуре. Недаром она так испугалась, когда Женя вошла в спальню.

Тамара Петровна жила неподалеку, и через десять минут Женя уже завернула в знакомый переулок, миновала скрипучие деревянные ворота и вошла во двор. «Зачем они рылись в моих карточках? — горько думала она. — Им смешно, что я не умею писать!»

Посреди двора на железной проволоке был растянут ковер, и толстая женщина в белой кофте с засученными рукавами молотила по нему длинной палкой.

— Небось, из детского дома прислали! — сердито проговорила она, поправляя сбившийся на брови пестрый платок.

— Нет, не прислали. Только мне очень нужно…

Женщина еще больше рассердилась:

— Дня не обойдутся… поболеть человеку не дадут!

И набросилась на ковер. Она колотила так быстро, что казалось, будто палка ожила и сама заскакала по ковру. Над ковром взвилась туча пыли.

Женя чихнула, закрыла лицо рукой и отбежала в сторону.

— Врач у нее сейчас, понятно?

Женщины больше не было. Ее приглушенный голос доносился из тучи пыли. Женя хотела спросить; «А можно зайти потом, попозже?», но не решилась.

— Дайте человеку в себя прийти, поправиться… да отдохнуть от вас… — слышалось из-за ковра. — У меня своих только трое, и то за день голова вспухнет!

Удары вдруг прекратились, во дворе стихло, пыль начала рассеиваться. И перед Женей, точно джинн из «Тысячи и одной ночи», окутанная серыми клубами, снова появилась сердитая женщина.

— Нечего ее беспокоить! Спит Тамара Петровна, и всё… Я знаю, я ее соседка.

И палка снова заскакала по ковру.

«Что же делать?» — думала Женя, медленно направляясь назад, к воротам. Вот сейчас она придет домой и увидит девочек. Одна Майка на смех как подымет! Да и Кира начнет донимать своими пословицами.

— Женя! — вдруг услышала она позади знакомый голос и оглянулась.

Из окошка махала рукой Тамара Петровна:

— Заходи! Заходи!

Женя обрадовалась и побежала к подъезду.

Тамара Петровна в пестром халате лежала на диване, укрытая одеялом. Как она осунулась и побледнела! На коленях она держала книгу и исписанный карандашом лист бумаги. Книги были повсюду — и на письменном столе, и на столике под зеркалом, и на этажерке.

— Вы это всё прочитали? Так много? — спросила Женя.

— А читать надо много, если хочешь много знать, — улыбнулась Тамара Петровна. — Вот сейчас я готовлю письменное задание, а потом отошлю его в институт. Я ведь учусь заочно. Видишь, сколько надо прочитать к одному уроку? — И она остро отточенным карандашом показала на брошюры и журналы, сложенные стопкой на стуле.

— Вы учитесь? — еще больше удивилась Женя. Ей казалось, что Тамара Петровна уже давно выучилась всем наукам на свете.

Тамара Петровна отложила книгу в сторону, поправила одеяло:

— Да, учусь, как воспитывать таких вот девочек, которые по ночам не спят.

Женя оторопела: Тамара Петровна уже все знает?

— Я тоже училась… чтобы лучше писать… только буквы…

— Положим, что не только буквы, но и адреса… Да я знаю, знаю, зачем ты это делаешь!

Тамара Петровна и сама уже давно начала искать Зину Максимову. «Война разлучила сестер, и надо помочь им найти друг друга, — думала она. — Найдется Зина — заберем ее к себе. Если бы эта девочка нашлась, Женя скорей повеселела бы, к ней быстрее вернулось бы детство, которого она столько лет была лишена». И Тамара Петровна побывала в отделе детских домов Министерства просвещения РСФСР. Она написала запрос и в Министерство просвещения в Минск, но пока ничего не добилась и решила обратиться в управление, которое разыскивает детей по всему Союзу.

— Ты ищешь свою сестричку… Я тоже ее ищу. — Тамара Петровна обняла Женю за плечи. — Позавчера я заходила в управление, к подполковнику Журавлевой, но не застала ее. Поправлюсь — непременно опять схожу.

Женя вздохнула и отвела глаза. Что ж, придется снова ждать.

На столе, за вазой с цветами, виднелась белая гипсовая скульптура — бюст Дзержинского. «Совсем такой же, как у нас в библиотеке», — подумала Женя.

— А ты знаешь, Дзержинский создавал первые детские дома! — сказала Тамара Петровна, перехватив ее взгляд.