Сестры. Очерк жизни сестер-подвижниц Анисии, Матроны и Агафии, подвизавшихся и почивших в селе Ялтуново Шацкого района Рязанской епархии.

Нельзя сказать с полной определенностью, что кто-то из матушек сильно выделялся. Люди шли ко всем троим, говорили всегда обо всех вместе, никогда не разделяя их как при жизни, так и после их кончины. Но были такие, которые, соприкоснувшись близко с матерью Анисией, сохранили к ней большую веру и благоговение, нежели к ее сестрам. Такое их отношение объясняется, возможно, тем, что Матрона и Агафия находились при жизни Анисии как бы в ее тени, предоставляя сестре во всем первенство как старшей. Девицы, привыкшие смиряться, легко и с радостью уступали друг другу во всем. В этом их взаимном смирении не было угодливости или искусственности, этим они сохраняли обычный порядок вещей, по которому младшие подчиняются старшим. У Петриных первенство не было привилегией, не заслуживалось чем-либо и не являлось каким-то особым положением. Этот богоустановленный порядок, существовавший в жизни старых людей до революции, был сохранен и в их семье до конца жизни матушек. Авторитет Анисии был непререкаем, ее слово было решающим и, как правило, не оспаривалось, но это не означало, что она распоряжалась и командовала сестрами. Она была как бы первая среди равных, и первенство это, если и выделяло ее, то никак не возвышало. Матрона и Агафия называли сестру ласково и просто — Аниська. В их отношении к ней не было страха и того почтения, которое имеют к наставникам ученики и благоговейные дети по отношению к родителям. Между собой старицы оставались сестрами — сестрами во Христе, и их взаимоотношения строились именно исходя из этого.

У каждой из них были свои негласные обязанности по дому и по хозяйству. Анисия трудилась и помогала Матроне и Агафии во всем, но основным ее делом и послушанием было встречать и принимать людей. Верующие обращались, главным образом, к ней. Но при этом все говорили, что идут к Ванькиным, имея в виду всех троих, так как Матрона и Агафия были неотъемлемой частью своей сестры. Тетя Анисия, как ласково называли ее люди, в полной мере посвящала себя ближним, отдавая все свои силы этому служению. Господь наградил старицу всеми необходимыми качествами и дарованиями для прохождения этого поприща. Люди, видя, что в ней действует Сам Бог, тянулись к ней и доверялись ей с верой и благоговением.

Мать Анисию можно было назвать богомудрой. Она и вправду была очень мудра и порой непроста в общении. К этому добавлялись еще необыкновенная проницательность и способность прозревать человеческие души, что делало ее настоящим «духовным рентгеном», как называли старицу верующие. От нее не были сокрыты самые тайные помыслы и дела. Некоторые ее боялись, но боялись тем страхом, который внушается сознанием предстояния перед святым человеком, видящим тебя таким, каков ты есть на самом деле. Тетя Анисия была строга — строга и к себе, и к ближним. Но при этой ее строгости другим неотъемлемым ее качеством была необыкновенная любовь и доброта. Когда впоследствии кого-нибудь, знавшего мать Анисию, спрашивали о том, какая она была, первое, что можно было услышать почти от каждого: «Она была очень добрая». Доброта и любовь изливались из нее каким-то незримым светом, проистекая на людей целым потоком, а ее лицо озаряла почти всегда радостная и добрая улыбка.

Любовь к ближним подвигала старицу к деятельной заботе о них. Эта забота проявлялась по-разному, но, главным образом, в том, что тетя Анисия беспокоилась о сохранении от греха вверившихся ей девушек и женщин. Как и упоминалось выше, вокруг сестёр собирались девицы, намеренно не выходившие замуж. Это был своего рода обет Богу и посвящение Ему своего девства и своей жизни. Они решались на это сознательно и всегда добровольно, старицы же только содействовали такому их выбору. Бывало, что, провидя чистоту души той или иной девушки, а также Божию о ней волю, мать Анисия мягко и без принуждения показывала ей величие и красоту девственной жизни ради Христа, хотя и объясняла при этом сложность и тернистость этого пути. Других же сестры благословляли выходить замуж, не принуждая их к непосильному подвигу. Но в том и другом случае свобода выбора оставалась всегда за девушками, и то, какой образ жизни выбрать, предоставлялось в конечном итоге им самим. Случалось, что, предвидя скорбь и будущее горе, связанное с замужеством той или иной девицы, сестры пытались удержать ее от самовольного поступка, предостерегая и предупреждая о том, что ждет ее, если та не послушает их совета.