Сестры. Очерк жизни сестер-подвижниц Анисии, Матроны и Агафии, подвизавшихся и почивших в селе Ялтуново Шацкого района Рязанской епархии.

Не успели они добежать до одного села, сделав за ночь огромный крюк вокруг Конобеева и Ялтуново. И лишь немного оставалось до Борков, когда восходящее солнце остановило старца и его послушниц. Как потом стало известно, в эту ночь из Шацка выдвинулся отряд чекистов и красноармейцев, имевший негласный приказ расстрелять до восьмидесяти особенно активных верующих и в их числе духовенство трех сел: Конобеева, Ялтуново и Борков. На полпути к Конобееву отряд развернулся, получив приказ идти обратно, не попал он и в Ялтуново. В Борках же, обежать которые не успел отец Григорий, было расстреляно шесть человек и среди них настоятель храма святителя

Николая отец Димитрий Петропавловский — благочинный округа. Произошло это в 1918 году во время известного Тамбовского крестьянского восстания, когда было расстреляно много крестьян и духовенства. Старец сохранил и уберег два своих села, а его послушницы стали причастны к этому подвигу.

Отец Григорий прожил очень долгую жизнь. Сто тридцать лет — возраст невероятный для нашего времени, но все знавшие подвижника подтверждают, что именно столько и было ему в момент кончины. Но отцу Григорию не суждено было умереть на родине. Как и многие другие, он был вывезен властями. Поводом к этому послужило то, что деревенские мужики часто ходили к старцу за советом, а жены ревновали своих мужей к его послушницам. Они нажаловались на отца Григория и тем самым помогли гонителям. Следователь, узнав на допросе о жизни праведника, смягчился и решил не давать дальнейшего хода его делу, а ограничиться высылкой из Шацкого района. Рассказывают, что было отцу Григорию в то время уже сто четыре года.

В селе Жёлчино, расположенном недалеко от Рязани, куда вывезли старца, была церковь, в то время еще действующая. Священник этого храма и все верующие полюбили отца Григория и проявляли о нем заботу. Батюшка завещал похоронить его вместе с собой у алтаря, сказав:

— Этого старичка положите в мою могилу.

В этом селе и провел подвижник оставшиеся годы своей жизни, там он скончался и был похоронен верующими. Сестры рассказывали, что еще несколько раз при жизни отца Григория они приезжали в Жёлчино, чтобы посетить своего наставника.

Отец Григорий хоть и не был монахом, но жизнь его была по-настоящему святой. «Монахом не был, а мертвых воскрешал», — говорили о нем впоследствии матушки. Почитая и не отвергая путь монашества, он и в своих послушницах воспитывал уважение и благоговение как к монашескому чину, так и к сану священному, учил чтить благодать священства как великую святыню. Но путь, который Господь определил для духовного стада отца Григория, был особый. Впоследствии и сами сестры свидетельствовали о себе, что их путь особый, отличный от монашеского.

Своим послушницам старец коротко остригал волосы, называл их «стригачками». Такого рода юродство избавляло девушек от назойливого внимания парней и было как бы посвящением в стадо отца Григория. Стриг он так и некоторых замужних женщин, самых близких ему по духу. Одной из них была Анна Петрина.

Глава четвертая Мать Анна

Долгий и трудный жизненный путь суждено было пройти Анне Дмитриевне Петриной. Воспитав четверых детей, троих из них она проводила в ссылку за веру, одного не дождалась с фронта. Похоронив мужа в 1945 году, Анна прожила еще одиннадцать лет, все эти годы продолжая служить Богу и людям. Ее мирная кончина последовала на восемьдесят пятом году нелегкой жизни, большую часть которой она прожила в послушании своим наставникам. Воспитав в ней смирение, старцы сумели передать Анне ту необыкновенную мудрость, которая дается свыше от Бога. Все, кто ее знал при жизни, неоднократно повторяли, что человек она была особенный и удивительный. В народе Анну Дмитриевну уважали и почитали. Со всей округи к ней шли за советом. И она, имея от Господа дар рассуждения и прозорливости, помогала обращавшимся к ней ближним. Но этому предшествовали тяжелые испытания, понесенные Анной добровольно. Выбрав путь прямой, она во всем следовала своим наставникам. Те же, зная ее меру, и то, как достигается сердечная чистота и неложное смирение, не упускали всякого удобного случая воспитывать в ней эти добродетели.