Сестры по крови или наследницы Киёмидзу (СИ)

Наоми сардонически усмехнулась. Ее противница – девица не промах. Она так филигранно владела бумажными дзюцу, что старшей из сестер пришлось нелегко. Используя взрывные печати для детонации, куноити смешивала их с чакрой, что в разы увеличивало мощность техники. Но ее превосходство длилось недолго. Наоми искоса взглянула на острие меча. Длинное, начищенное до блеска стальное лезвие, поблескивая в лучах осененного солнца, обагрилось кровью соперницы….

Наоми не спалось. Бессонница… такое случалось с ней редко, но метко, и страшно выводило ее из себя. Вопрос финансов волновал куноити ничуть не меньше Тенши. Та работенка, которую подобрала для них сестренка, мягко говоря, не устраивала Наоми, хотя за нее и платили приличные бабки. Устав ворочаться без сна, куноити поднялась, когда на часах еще не было и 7.00, в наисквернейшем расположении духа. Девушка долго сидела на кровати, нервно барабаня кончиками пальцев по убогой тумбе, ютившейся возле постели, напряженно глядя в пустоту.

Нет… это воистину невыносимо. Усидчивостью Наоми никогда не отличалась. Стены комнаты давили, и она решила прогуляться по городу, чтобы развеять свое дурное настроение. В многолюдном селении Дождя утро, пожалуй, самое подходящее для этого время суток. Умиротворенная пора, когда трудовой день еще не начался и на тесных улочках, на которых в дневные часы просто не протолкнуться, сейчас было поразительно тихо и спокойно.

Не думая ни о чем, Наоми неторопливо брела по городу. Селение постепенно оживало, и улицы наполнялись людьми, суетливо спешащими по своим делам. Открылись кафе и магазины, и в воздухе аппетитно запахло выпечкой. А она все шла и незаметно для себя забрела в восточный район города. Здесь, как и в прочих районах, царило оживление. Настало время обеденной службы, и люди потоками стекались к подножию величественного храма, заполнив площадь. Звучали звуки молитвы, и распахнутые настежь двери приветливо зазывали верующих, приглашая к обедне.

Наоми в нерешительности остановилась у подножия храма, со смешанным чувством глядя на бесконечную сотню мраморных ступеней, вереницей взбегающих вверх. Она никогда не была особо религиозной. В клане Киёмидзу религия всегда была под запретом, чем-то чуждым истинной природе настоящего наемника. С самых пеленок им внушалось, что единственное, во что должен верить настоящий синоби – это в свои собственные силы и сталь катаны. Многие годы, лишившись опоры и поддержки родителей, оставшись сиротами, на попечении старейшины клана, они с сестрой привыкли полагаться только на самих себя, в этой тесной связи найдя единственное утешение и поддержку.

Наоми жила сестрой, так же как и сестра жила ей…

Так почему же сегодня она неожиданно сама для себя оказалась у подножия храма?

Опустив голову, куноити отвела с лица непокорные пряди длинной челки, упавшей на глаза, сложила губы в ироничной ухмылке.

- Капец, Наоми… видела бы тебя Тенши, вот потехи бы было? – обратилась она к самой себе. У сестренки глаза на лоб полезут, если она узнает, что старшенькая по собственной воле заявилась в храм без желания кого-нибудь прирезать…

Что ж… возможно, в душе Наоми была намного лучше, чем сама привыкла думать?..

Посмеиваясь над собой, девушка таки поднялась по крутым ступенькам, оказавшись на просторной площадке, ведшей ко входу в храм. Мимо сновали люди, прихожане спешили попасть на мессу, но Наоми едва замечала их, поглощенная необычайным для нее чувством раздирающего сомнения внутри. Она хотела зайти внутрь, но не могла… Что-то в глубине ее души противилось этому.

Девушка стояла посреди площадки, задумчиво глядя на распахнутую дверь, и не заметила, как неслышно, из-за несущей колоны, поддерживающей козырек покатой крыши, вышел человек.

- Наоми Киёмидзу? – раздался за спиной девушки ровный мужской голос, вырвав куноити из плена собственных мыслей. Она нахмурилась, недовольная тем, что ее потревожили, и, повернувшись на зов, неожиданно столкнулась с пристальным взглядом холодных лиловых глаз. А что то были за глаза! Крупные, близко посаженные, чуть раскосые, с необычайным круговым рисунком радужки, под отчетливо видными густыми бровями, они будто глядели в самую ее душу, буквально пригвоздив девушку к месту.

«Рениннган? – молнией вспыхнула в голове догадка, и куноити невольно повела плечом, ощутив, как мурашки скользнули по позвоночнику, – не может быть…»

Однако, чего это она всполошилась? Подумаешь, глаза Бога?! Подумаешь, мужик?!

Но дело было не только в глазах мужчины. Его решительное волевое лицо с прямым классическим носом и твердой линией чувственных губ, щедро усыпанное пирсингом, само по себе притягивало взор и помимо рениннгана. Высокий и широкоплечий, он словно гора возвышался над девушкой, подавляя угрюмым спокойствием и ростом. Его мощная тренированная фигура, скрытая под тканью черного с алыми тучками плаща, выдавала в нем физически крепкого человека. Короткие всклокоченные волосы в живописном беспорядке отдельными локонами падали на металлический протектор банданы с перечеркнутым символом селения Дождя на лбу.