Сестры Шанель

Мы отправились к торговцу коврами на Рю-де-Сент-Пер. Стулья и диваны, а также люстры нашли в аукционном доме «Друо». Бой нанял плотника, чтобы тот изготовил полки и столы для мастерской.

Наконец через месяц на улице Камбон, в доме 21, все сверкало новизной и выглядело шикарно. Габриэль поместила объявление в газетах, и мы наняли работниц, которые должны были шить и отделывать шляпки согласно нашим указаниям. В кои-то веки я наблюдала за процессом, не участвуя в нем непосредственно.

Я была première vendeuse[59].

За день до открытия, когда мы наводили последний лоск, я услышала хлопок и шипение и, обернувшись, увидела смеющуюся Габриэль с бутылкой шампанского, по горлышку которой стекала пена.

– Я хочу тебе кое-что показать, – загадочно произнесла она. Протянула мне бокал и вывела к фасаду здания, где работники все утро стучали молотками.

– Взгляни, что там написано, Нинетт. Chanel Modes. Вот такое название. Ты первая заговорила про бутик. Я не забыла. – Мы чокнулись бокалами. – Chanel Modes. Для меня и для тебя.

Мое горло сжалось от волнения, когда я увидела нашу фамилию на вывеске. То был наш кусочек мира; наконец-то мы заявили о своих правах, и я сделаю все, чтобы удержать это.

СОРОК ШЕСТЬ

Мой бутик. Наш бутик. Имя «Шанель» теперь стало официальным, и оно было далеко от открытых ларьков, продающих старые носки и женское белье. Я подумала о Джулии-Берте, все эти годы работавшей на рынке, о том, что она никогда не увидит этого. Но Chanel Modes была и для нее.

Бутик представлял собой водоворот élégantes в модных нарядах, семенящих в «хромых юбках»[60] – последнее наказание от Пуаре, как любила говорить Габриэль, смеясь над тем, что кучерам приходилось буквально поднимать дам в экипажи, поскольку забраться наверх с настолько стянутыми коленями было невозможно. Довольно скоро мне стали известны все парижские сплетни: кто завел нового любовника или бросил старого, кем пренебрегли и кто это сделал.

По настоянию Боя сразу после открытия Габриэль наняла в помощницы женщину по имени Люсьена. Она была всего на год старше меня, но официально обучалась моде и работала в престижном шляпном магазине Maison Lewis на улице Рояль, где прошла путь от подмастерья до petite première, которая встречала клиентов и наблюдала за их примеркой.

– Ты должна признать, Коко, что не во всем разбираешься, – сказал Бой. – Тебе только кажется, что ты знаешь все.

Я спрятала улыбку. Только Бой мог так с ней разговаривать.

– Ты способная, – продолжал он, – но должна быть готова учиться.

В тот день, когда приехала Люсьена, в бутике изменилась атмосфера. Для нее изготовление шляп было серьезным делом. На ней была хорошо сшитая, но ничем не примечательная одежда, и она заявила, что и мы должны носить такую.

– Нельзя конкурировать с покупателями, – сказала она. – Нужно позволить им сиять.

Я взглянула на Габриэль, догадываясь, что та едва сдерживается. Люди интересовались ее шляпками, потому что видели, как привлекательно в них выглядит она. Если она не будет блистать, с чего бы дамам приходить к ней?

Когда Люсьена спросила о методе управления выставочным залом, заказа расходных материалов, организации процесса в мастерской, мы молча уставились на нее. Методы?

– Трудно поверить, что она всего лишь на год старше тебя, Нинетт, – прошептала Габриэль, чтобы Люсьена не услышала. – Она ведет себя так, будто ей сто пять.

Я знала, что Габриэль чувствует себя ущемленной, но я доверяла Бою, который сказал, что мы можем многому научиться у Люсьены. Поэтому я слушала, как она рассказывала, где взять самые качественные перья, иглы, ткани и ленты – такие, которые не выцветают на солнце и не портятся под дождем.

– Только не в отделе Plumes et fleurs в «Бон Марше». К тому времени, как они доедут туда, лучшие из них будут отобраны оптовиками.

– Те, что я использовала, не выцветают и не портятся! – отрезала Габриэль, скрестив руки на груди.

Я продолжала слушать, как управлять мастерской и расходными материалами для максимальной эффективности.

– Там ей самое место, – прошипела Габриэль. – В мастерской.

Габриэль отказывалась заходить в мастерскую, всегда отправляла туда меня или Люсьену, потому что она напоминала о монастыре: Ты, Габриэль, должна надеяться, что сумеешь достойно зарабатывать на жизнь, работая швеей. Если она войдет в мастерскую, монахини победят.

Однажды, когда Люсьена читала нам лекцию о смешении и сочетании цветов, Габриэль заскучала и просто ушла.

– Хорошая модистка всегда изучает фасоны сезона, – заявила Люсьена в другой раз.

Габриэль рассмеялась:

– Хорошая модистка придумывает фасоны сезона!

Люсьена следовала правилам, Габриэль – своим инстинктам.

Еще одним поводом для разногласий оказалось мнение Люсьены о необходимости строго разграничивать время посещения дам полусвета и la haute.