Сестры-соперницы

У двери стоял человек. По его простой одежде и коротко стриженным волосам в нем сразу можно было узнать "круглоголового".

- Вы миссис Лонгридж?

- Да.

- Здесь ваш муж.., мы добирались сюда из-под самого Мура. Он ранен и просил доставить его к вам.

Я выбежала на улицу. Люка поддерживали под руки двое мужчин. Его камзол был залит кровью, а лицо смертельно бледно.

- Люк! - воскликнула я.

На его лице появилась слабая улыбка.

- Берсаба... - прошептал он.

- Внесите его в дом, - скомандовала я, - он тяжело ранен.

- Это так, госпожа.

Я пошла впереди, указывая дорогу, а они понесли моего мужа. Его поместили в одну из спален. Вошла Элла, и я сказала:

- Они привезли Люка домой. Он тяжело ранен. Друзья уложили его на кровать. Один из них, покачав головой, промолвил:

- Он потерял много сил, госпожа. Я заявила:

- Нельзя терять время. Разбудите слуг. Нам нужна горячая вода.., бинты.., я за всем прослежу.

- Останься с ним, - сказала Элла. - Ты ему нужна. Остальным займусь я.

На Эллу можно было положиться. Добрая, спокойная Элла!

Люк протянул мне руку, и я взяла ее.

- Люк, - прошептала я, - ты дома. Ты поправишься. Я тебя выхожу. Ты останешься дома и не пойдешь больше на эту проклятую войну.

- Хорошо... - прошептал он.

- Тебе хорошо дома?

- Хорошо с тобой, - пробормотал он. Я наклонилась к нему. Кожа у него на лбу была влажной и холодной.

- Ты у нас быстро поправишься. Мы с Эллой будем ухаживать за тобой. Он закрыл глаза. Один из мужчин сказал мне:

- Мы из-под Марстон-Мура, госпожа. Там мы многих потеряли. Но это победа.., наша победа.., и победа Кромвеля.

- Марстон-Мур!.. - вскрикнула я.

- Да, долгонько нам пришлось добираться, но уж очень он просил. Сказал, что обязательно должен увидеться с вами перед смертью.

- Он не умрет, - сказала я, - мы вылечим его. Они ничего не отвечали, печально глядя на меня. Только сняв с него камзол, мы увидели, как ужасны его раны. Элла, взглянув на меня, прошептала:

- Такова воля Господня. Он боролся за дело, которое считал правым.

Но я была в ярости от того, что мужчины уничтожают друг друга смертоносным оружием, в то время как им даны мозги, чтобы рассуждать, и языки, чтобы объясняться между собой.

- Я спасу его! - закричала я. - Спасу! Казалось, будто я погрозила кулаком судьбе и самому Богу. Я не подчинюсь Его воле. Я не позволю Ему забрать Люка, потому что глупо забирать такую молодую жизнь.

Но я была просто дурой, ибо сражаться с законами природы невозможно.

Я осталась рядом с Люком, поскольку мое присутствие было единственным, что могло хоть как-то облегчить его страдания, а Элла, хорошо знавшая своего брата, оставила нас вдвоем.

В агонии он говорил слегка бессвязно, беспорядочно, но я понимала, что он хочет сказать.

- Мы побеждаем... Это войдет в историю... Битва при Марстон-Муре... Кромвель.., победа.., конец власти зла... Берсаба.., любовь моя... Берсаба...

- Да, Люк. Я здесь. Я всегда буду рядом, пока нужна тебе.

- Нам было хорошо.., правда? Я тихо прошептала ему на ухо:

- Да, нам было хорошо.

- Наш мальчик, маленький Лукас. Люби его...

- Он мой сын, Люк.., мой и твой.

- Такое счастье... Быть может, это грех...

- Ни в коем случае! - горячо воскликнула я. - Как это может быть грехом, если это подарило нам Лукаса?

Он улыбнулся.

- Наше дело победило, - сказал он. - Это стоило.., всего.., а ты, Берсаба...

- Да, Люк, я здесь.

- Я любил тебя. Возможно, это было не правильно...

- Это было правильно.., очень правильно. Я тоже люблю тебя, Люк.

- Останься со мной, - сказал он. И я осталась рядом с ним до конца.

***

Итак, я стала вдовой, и моя ненависть к войне увеличилась. Видимо, мои чувства к мужу были очень глубокими, поскольку я была вне себя от горя.

Какая разница, кто победит, лишь бы все это кончилось...

Я оплакивала Люка и думала о Ричарде, который находился в самой гуще схватки.

Разделить со мной горе приехала Анжелет.

- Бедная, бедная моя Берсаба. Я так тебя понимаю. Ты же знаешь, есть Ричард...

- Да, - с иронией подхватила я, - есть Ричард.

- Но мы не должны показывать детям наше горе. И она была права. В детях было наше спасение. Для бедняжки Эллы все случившееся стало, конечно, ужасной трагедией. Она любила брата, вместе с которым прожила всю жизнь. Но ее поддерживала вера в правоту дела, за которое он погиб.

- Он потерял жизнь в битве при Марстон-Муре, - сказала она, - но потерял ее в борьбе за правое дело, а эта битва была решающей.

Я подумала: "А Ричард? Что с Ричардом?"

***

Анжелет пригласила нас в гости на Рождество, но я не хотела ехать: нельзя же было просить Эллу провести праздник под крышей дома одного из роялистов, одного из тех, кто убил ее брата.

- А ты, Берсаба? - спросила Анжелет.