Сеть Алисы

Мать чуть вздрогнула. Получается, знала. Вновь вскипела злость, что матушка не сочла нужным оповестить меня, но я погасила эту волну.

– После того, как с ней обошлись, Роза не вернулась бы в семью. Есть шанс, что она по-прежнему в Лиможе. Если так, надо ее разыскать.

– А что будет с тобой? – Мать взглянула на меня. – Нельзя, чтобы твоя дальнейшая жизнь зависела от нее. Шарлотта Сент-Клэр ничуть не хуже Розы Фурнье. И Роза первая это сказала бы.

Я окинула взглядом холл, надеясь увидеть светловолосую голову или хотя бы знакомый силуэт. Нет, ничего.

– Нужно пройти через Процедуру, – мягко сказала мать. – Позволь отвезти тебя в клинику, милая.

– А если я не хочу Процедуры? – Слова эти, выскочившие сами собой, удивили меня не меньше, чем мать.

Она помолчала и снова вздохнула.

– Будь ты с обручальным кольцом, все сложилось бы иначе. Мы бы ускорили свадьбу, ты стала бы прекрасной невестой, а через шесть месяцев – прелестной матерью. Такое случается.

Бесспорно. Любая женщина решит эту задачку: обручальное кольцо плюс ребенок вскоре после свадьбы чудодейственно равняются приличию.

– Но сейчас другая ситуация, Шарлотта. Без жениха…

Мать не договорила, а я сморщилась. Я знала, что бывает с девушками, родившими без мужа. О них не говорили, но все всё знали. Никто не женится на испорченных девушках, не дает им работу, родные их стыдятся, друзья от них отворачиваются. Жизни их загублены.

– Другого варианта просто нет, – наседала мать. – Пустячная операция вернет тебя к жизни.

Не могу сказать, что мне не хотелось, чтоб все стало как прежде. Я водила пальцем по ободку чашки.

– Прошу тебя, милая. – Забыв об остывающем чае, мать потянулась через стол и взяла меня за обе руки. – Потом мы займемся поиском Розы, если тебе и впрямь это нужно. Но сначала поступи правильно ради своего будущего.

– Хорошо, я поеду в клинику, – сказала я, одолев ком в горле. – А затем мы будем искать Розу. Обещай, мама. Пожалуйста.

Мать стиснула мои руки.

– Даю слово.

Я не могла уснуть.

Маленькая Неурядица расплющила меня очередной волной усталости, и я надеялась, что буду спать как убитая. Мать переселила меня в хороший номер рядом со своим, на ужин были не сухие бутерброды, но вкусная еда, поданная на серебряном подносе. Я наконец-то сменила свою много раз стиранную комбинацию на ночную сорочку, одолженную у матери. Больше не надо было беспокоиться о ночных воплях полоумной англичанки или о том, что делать, когда кончатся деньги. Теперь обо всем позаботится мать.

Она поцеловала меня в лоб и, пожелав спокойной ночи, ушла к себе, а я еще долго ворочалась на свежих гостиничных простынях. В конце концов я встала, натянула купальный халат и тапочки, взяла сигареты и вышла продышаться.

Я хотела покурить на балконе, но французское окно в конце коридора было заперто. Пришлось спуститься в полутемный холл и выйти на улицу, не обращая внимания на раздражающе удивленный взгляд ночного портье.

Ущербная луна и редкие фонари не особо справлялись с темнотой. Проходя через холл, я заметила, что часы показывали третий час ночи. Городок Рубе спал мертвецким сном. Я открыла пачку «Голуаза» и похлопала себя по карману в поисках спичек. Взгляд мой упал на нечто возле тротуарной бровки, отливавшее синим глянцем.

– Привет, колымага. – Я подошла к «лагонде» и погладила ее по крылу. – Знаешь, я буду по тебе скучать.

– Ей это приятно, – донеслось с заднего сиденья, голос низкий, с шотландским выговором, я чуть не выпрыгнула из себя.

– Что вы здесь делаете?

Я очень надеялась, что темнота скроет мой неприбранный вид. Ну почему я не уговорила мать переехать в другой отель? Ужасно неловко – Эва и Финн могли подумать, что я еще чего-то жду от них. Мы смахивали на актеров, которые растерянно мнутся, спутав финальные реплики сцены. Жаль, жизнь не пьеса, где четко прописаны явления и уходы.

Из окошка высунулась лохматая темноволосая голова с тлеющим огоньком сигареты в губах.

– Да вот не спится.

Зажав незажженную сигарету в кулаке, я сунула руки в карманы, чтобы не начать приглаживать волосы. Есть ли на свете что-нибудь непривлекательнее женщины в купальном халате и тапочках?

– И вы всегда забираетесь в машину, если у вас бессонница? – Мне удалось окрасить вопрос ехидством.

Финн оперся локтем о дверцу с опущенным стеклом.

– Она успокаивает. Хорошее снадобье от дурных снов.

– По-моему, это Эву мучат кошмары.

– Я обзавелся своими страшилками.

Интересно, что ему снится. Я не спросила, только опять погладила крыло. Странно, что утром я не сяду в эту машину. Завтра поезд отвезет нас в Веве, а потом… Чем там в Швейцарии доставляют девушек на Процедуру? Каретами, снабженными часами с кукушкой и кучерами в деревянных сабо? Ночь стояла теплая, но меня пробрала дрожь.

Финн открыл заднюю дверцу и отодвинулся вглубь машины.

– Залезайте, если озябли.

Я не озябла, но забралась на сиденье.

– Огонька не найдется?

Финн чиркнул спичкой. На миг пламя выхватило его лицо, а затем я как будто ослепла, вновь окутанная темнотой. Я глубоко затянулась и медленно выдохнула дым.