Сеть Алисы

Эва подошла к старинным дверям, запертым на висячий замок, и пальцем ткнула в надпись, процарапанную в облупившейся краске: ПРЕДАТ…

– Предатель, – негромко сказала она. – Взялся за старое, Рене? Выходит, прежний опыт тебя не научил, что немцы всегда проигрывают.

– Сейчас-то говорить легко, а тогда – поди знай, – спокойно возразил Финн.

Но Эва уже отошла к соседнему дому и постучала в дверь. Никто не ответил, она перешла к следующему. Четыре попытки окончились неудачей, а в пятом доме хозяйка сказала, что ничего не знает о ресторане. Наконец мы набрели на очень пожилую женщину с невероятно горестным взглядом.

– «Лета»? – переспросила она, затянувшись сигаретой. – Закрылась в конце сорок четвертого. И поделом.

– Что так?

– Гнездилище немчуры. – Женщина скривилась. – Эсэсовцы с французскими девками гудели там ночи напролет.

– И хозяин такое допускал? – Эва переменилась неузнаваемо, сейчас она выглядела любопытной кумушкой. По сцене в лондонском ломбарде я уже знала, что она мастер перевоплощения. – Как его звали-то?

– Рене дю Маласси. – Старуха сплюнула. – Барыга. Поговаривали, он был на поводке у милиции. Я бы этому не удивилась.

Дю Маласси. Я запомнила имя.

– И что с ним стало? – спросила Эва.

– Скрылся в ночи. Под Рождество, в сорок четвертом. Понял, куда ветер дует. С тех пор его не видели. – Дама недобро усмехнулась. – А то бы вмиг болтался на фонарном столбе.

– За предательство?

– Предатель предателю рознь, мадам. В сорок третьем был один случай. Этот дю Маласси вытащил на улицу помощника повара, молодого парнишку, и обвинил его в воровстве. Устроил обыск на глазах у прохожих и жителей соседних домов, привлеченных шумом.

Я представила эту картину: ночной туман над рекой, удивленные зеваки, дрожащий паренек в поварском фартуке. Эва каменно молчала, слушая рассказ старухи.

– Дю Маласси обшарил его карманы, выгреб горсть серебра и пригрозил вызвать полицию. Мол, вора арестуют и отправят в лагерь. Не ведаю, мог ли он это устроить, но все знали, что он снюхался с фашистами. Парень бросился бежать. Дю Маласси достал пистолет, и мальчишка рухнул замертво, не сделав и десятка шагов.

– Вон как, – тихо сказала Эва.

Я поежилась.

– Уж так. Дю Маласси платком отер руки, морщась от вони пороховой гари. Потом велел метрдотелю связаться с властями и убрать труп. На парня даже не взглянул. Вот что за человек он был. Не только предатель. Убийца, хоть и красавчик.

– И немцы не подняли шум? – спросил Финн.

– Нет, насколько я знаю. Видимо, он нажал нужные кнопки, потому что никакого расследования не было, ресторан по-прежнему процветал. Дю Маласси прекрасно знал, что в городе полно желающих накинуть петлю ему на шею. Оттого-то и дал деру, когда стало ясно, что немцев разделают. – Старуха затянулась сигаретой и окинула нас подозрительным взглядом. – А почему вы интересуетесь? Он вам, часом, не родня?

– Дьявол ему родня, – злобно сказала Эва. Женщины обменялись кривыми ухмылками. – Спасибо за рассказ.

Эва отошла в сторону, и тогда я на своем корявом французском обратилась к старухе:

– Извините, пожалуйста, я ищу родственницу, которая могла работать в «Лете». – Заметив, что женщина нахмурилась, я торопливо добавила: – Нет, она не спелась с немцами. Возможно, вы ее видели. Девушка заметная – юная… блондинка… заливистый смех…

Я достала потрепанную фотографию, которую получила в сорок третьем: глядя через плечо, Роза улыбалась, точно Бетти Грейбл на знаменитом снимке в купальнике. Прежде чем старуха произнесла хоть слово, я поняла, что она узнала Розу.

– Да, девушка милая. Офицерье щипало ее за задницу, когда она разносила напитки. Только она не хлопала зенками, как другие потаскухи, нанятые в официантки. Опрокинет поднос с пивом на этакую скотину и на голубом глазу просит прощения за свою неловкость. Все это происходило на террасе, я сама видела.

Меня даже качнуло. Воспоминание постороннего человека. Роза обливает пивом немецких вояк. На нее это похоже. У меня защипало глаза.

– Когда последний раз вы ее видели? – Голос мой осип, и я только сейчас поняла, что Финн крепко держит меня за руку.

– Еще до закрытия ресторана. Наверное, она бросила эту работу. – Старуха опять сплюнула. – Приличным девушкам там не место.

Сердце мое упало. Я так надеялась услышать, что Роза жива и по-прежнему в Лиможе.

– Большое спасибо за помощь, мадам. – Я выдавила улыбку.

Однако идеи мои не иссякли.

У Эвы опять случился приступ. На сей раз она не вопила, меня разбудили глухие удары в стенку между нашими номерами. Я выглянула в коридор. Финна не видно. Я одна.

Поверх комбинации натянув джемпер, я подошла к номеру Эвы и прижалась ухом к двери. Удары, как будто чем-то колотят в стенку. Будем надеяться, не головой, – подумала я и поскреблась в дверь:

– Эва?

Удары.

– Уберите пистолет. Я вхожу.

Забившись в угол, Эва сидела на полу, но взгляд ее, направленный в потолок, был ясен. Она молчала и рукояткой пистолета методично долбила в стенку. Бух. Бух. Бух.

Я подбоченилась.

– Стучать обязательно?

– Так легче думается.

Бух. Бух.