Сети города. Люди. Технологии. Власти

Я прилетела обратно в Калифорнию. Прошло два года активизма. Я устала, а история, казалось, не была завершена. По всей Италии люди медленно осознавали, что нефть подбиралась и к их земле. Они каким-то образом находили мой блог, мои тексты и видео. Тема становилась общенациональной. Я пыталась делать все возможное для эффективной работы и для помощи людям. Но все это работало на добровольных началах и на расстоянии. Было трудно координировать; я не всегда могла понять намерения людей. Кто был действительно обеспокоен нефтью, а кто просто садился на гребень волны в политических целях? Где границы моих обязанностей? Есть ли у меня моральный долг отвечать всем? Есть ли смысл стремиться защитить Абруццо и в то же время не вмешиваться в дела общин, находящихся на расстоянии нескольких десятков миль и не имеющих доступа к тем навыкам и научному инструментарию, что были у меня? Я пыталась завязать онлайн-дружбу с людьми, которые казались искренними и которые понимали необходимость долгосрочных усилий. Это не всегда удавалось, и было много случаев, когда мои труды и мое имя просто хотели использовать для продвижения своей собственной повестки. Иногда это было жестоко – меня обвиняли то в излишней открытости, то в наличии скрытых мотивов. Пополнялся длинный список оскорблений в мой адрес, которые я читала на пронефтяных сайтах. Меня называли экотеррористкой, сотрудницей ЦРУ, чьей целью было навязать Италии вместо ее собственных углеводородных ресурсов американскую сырую нефть. Возможно, я владелица большого количества солнечных панелей. Это было больно, но я старалась не концентрироваться на этом. Я не могла уделять обидам слишком много внимания; у нас было важное дело.

На самом деле, это был один из плюсов моего физического отсутствия там: я могла выключить свои нефтяные веб-сайты, побегать по калифорнийскому пляжу, вернуться к своей повседневной профессорской жизни (ненадолго отодвигая нефть на задний план) и подзарядиться для выполнения следующих задач. У меня были хорошие единомышленники. Мой брат был моей правой рукой, он слал мне заметки; советовал, когда стоит сердиться, а когда лучше отпустить; кто надежен, по его мнению, а кто нет. Амалия и Федерика стали прекрасными друзьями он- и офлайн. Одна из них была школьной учительницей, а другая – художницей и волонтеркой Всемирного фонда дикой природы (WWF). Со временем у нас сложилось взаимное доверие с адвокатом по имени Джованни, к которому я обращалась по юридическим вопросам, и с Роберто, который работал аналитиком в Лондоне и отвечал на вопросы о финансах, с геологом Франко, журналистом Эриком, и двумя Карло – ветеринарным врачом и морским водолазом. Мы стали гигантской онлайн-командой. Зыбкой, в которой не все знали, где остальные, но каждый играл определенную роль, и на всех можно было рассчитывать. Делить написание блога с кем-либо еще я отказалась. Это был мой единственный инструмент для ежедневного контакта с людьми, и я хотела быть уверена, что он под моим контролем. Это были мой голос и моя репутация, и я хотела оставить их кристально чистыми.

На уровень выше: от голосов местных к федеральному правительству

В ноябре 2009 года я была взволнована. Мораторий должен был вот-вот истечь, а никаких гарантий на будущее так и не появилось. У ENI до сих пор были все необходимые разрешения на Нефтяной центр. На горизонте замаячили другие нефтяные проекты, и я просто не могла понять, повторять ли всю эту работу для соседнего сообщества. Что еще я могла сделать после двух лет работы? Мы надолго задержали ENI. Мне удалось создать какой-то консенсус. Но я хотела большего – юридического закрепления этой истории, закрепления сказанного Нефтяному центру «нет», действенного и для других регионов.

Епископы. Это был единственный из оставшихся путей. Я обращалась к ним по электронной почте. У одного из активистов, с которым я подружилась в последние несколько месяцев, были личные связи с клиром – по крайней мере, он так утверждал. Его звали Антонио. Мы говорили по телефону. Я не слишком хорошо его знала, но он неоднократно утверждал, что близок к епископу, и обещал мне, что попытается вмешаться. Я попросила его терпеливо объяснить духовенству, что нам нужен целостный подход, что другие нефтегазовые проекты вскоре придут на подмогу и что нам необходимо юридическое разрешение вопроса. Я доверила Антонио говорить за нас всех.

Через несколько дней он связался со мной и сообщил, что епископ обещал поговорить с губернатором неформально и продавить кое-какое законодательство, которое остановит Нефтяной центр раз и навсегда. Я не знала, как расценить этот телефонный звонок, но меня заверили, что в ближайшее время я услышу о нем в новостях. Так и было.