Сети кружевницы

Вид бурого пятна с белыми фарфоровыми осколками в очередной раз напомнил Рыбаку милицейские будни, когда подобная картина не была для него редкостью. В принципе взять образец – не проблема. Вот только как расценит Щедрый такое вмешательство в ход вверенного ему следствия? И не будет ли у майора неприятностей из-за того, что кого-то терзают невыполненные обещания? Да ведь если это действительно кровь Бородина, значит, все обещания автоматически аннулируются. Не надо подтверждать родственную связь между ним и Ингой – даже в случае ее отсутствия девушка не перестанет быть наследницей состояния антиквара. Да и мать Инги искать не нужно – зачем ей такая? Ведь ежу понятно, что таинственная девушка Волынкина – это Инга. Бородин переживал, что в случае его смерти о его предполагаемой внучке некому будет заботиться – так вот он, заботник, защитник, кормилец. Хотя нет, кормилицей в данном случае станет Инга, а Волынкин – распорядителем средств жены. Тоже вполне почетная должность. Главное – денежная.

Вот только он, Иван, при таком раскладе не получит ни денег, – впрочем, их он и так не увидит, договор же был с Бородиным, а не с Ингой, – ни интересного дела. А значит, нужно засунуть подальше соображения полицейской этики и взять чертов образец.

Все получилось очень просто, практически само собой. На маленькой кухоньке позади торгового зала Иван обнаружил упаковку полиэтиленовых пакетов и пачку салфеток. Убедившись, что Щедрый увлечен разговором с Волынкиным, незнакомый опер отсутствует, эксперты закончили сбор отпечатков и уехали, а молоденький лейтенант караулит входную дверь снаружи, Иван натянул на руку пакет, взял из пачки несколько салфеток, макнул их в середину кровавой лужи и сунул в другой пакет. Осталось только упаковать полученный образец еще в несколько слоев полиэтилена и можно с чувством выполненного долга дожидаться приезда Молчанова.

– Иван Станиславович! – окликнул его Щедрый. – Ты куда пропал?

– Пытаюсь определить, все ли на месте, – отозвался Рыбак, подходя к двери в кабинет.

– Кстати, это мысль, – одобрил Щедрый. – Вы, гражданин Волынкин, посмотрите, пожалуйста.

– Да у меня уже спрашивали, – начал отнекиваться тот.

– Ничего, лишний раз посмотреть не помешает, вдруг еще что заметите. Давайте, давайте.

Волынкин отрешенно побродил по магазину, остановился у места преступления.

– Вроде все на месте, кроме статуэтки фарфорового кота. Очевидно, Петр Васильевич зацепил его, когда падал, и кот разбился вдребезги.

– Ладно, спасибо. На сегодня это все. Из города не уезжайте, завтра к десяти жду вас у себя в кабинете в городском отделе. Найдете?

– Найду.

– С паспортом!

В голове Ивана билась, трепетала и никак не могла вылупиться мысль. Он решил озвучить Щедрому ее начало, в надежде, что продолжение придет в процессе.

– Я, Андрюха, думаю: почему убийца не открыл сейф? Предположим, я – убийца. Захожу в магазин, ищу, чем поживиться, и тут появляется хозяин. Я бью его по голове статуэткой. Он падает. Тут бы как раз залезть к нему в карман, взять ключи и опустошить сейф, а он зачем-то уносит тело. Где логика?

– Сам не пойму. Если убийца не полез в сейф – значит, рассчитывал на что-то большее, к примеру, на наследство. И мы опять возвращаемся к Дунаевой. Если все остальные получают деньги несоизмеримо меньшие по сравнению с лежащей в сейфе суммой, то Инга в момент становится миллионершей, значит, она больше других заинтересована в его смерти. Но ведь для вступления в наследство Бородин должен как минимум умереть. Зачем же прятать тело и затягивать процесс? Значит, дело не в наследстве?

Рыбак задумался.

– Полагаю, – ответил он после довольно продолжительной паузы, – убийца – человек умный. Он не уверен, что не оставил на теле следов, и рассчитывает, что со временем они исчезнут. Он мог, к примеру, закопать тело в снег. По весне потекут ручьи – и готово: ни отпечатков, ни потожировых, ни ДНК.

– А ты, Ванька, молодец! Зря штаны протираешь в своем «Кайросе». Не думал вернуться в полицию? – Тут Щедрый понял, что сказал что-то не то. – Ты только начальнице своей не говори. Лады?

Заверить майора в своем молчании Ивану помешал телефонный звонок.

– Ты как? – раздался в трубке голос Тимура.

– Норм, – заговорщицким тоном отозвался Рыбак.

– Я у дверей.

– Момент, – бросил Иван одновременно Щедрому и Молчанову и выскочил на улицу.

Избавившись от пакета с образцами, он наконец почувствовал невероятное облегчение. Если бы он на месте Щедрого узнал, что кто-то испортил вверенное его заботам место происшествия, не сносить бы этому идиоту головы.

– Тимур приезжал? – Погруженный в мрачные мысли Иван не заметил, как Щедрый, выйдя из магазина, присоединился к нему.

– Да, ключи завез, – брякнул Рыбак первое, что пришло в голову.

– От офиса? Ваши что, разъехались уже? – Щедрый с сожалением вздохнул.

Рыбак задумался.