Сети Культа

— Что ж, пусть тогда один из нас мыслит более оптимистично, а другой будет готовиться к худшему раскладу.

— О, боги, — закатил глаза аркал. — Я живу в царстве пессимистов!

На этом туманном согласии малагорский царь указал первому советнику на дверь и предпочел закончить разговор.

* * *

Вечером того же дня Бэстифар с нетерпением дожидался окончания цирковой репетиции. Он давно не присутствовал на этих мероприятиях, хотя прежде, когда представлениями заведовал Мальстен, он с радостью находился на одном из зрительских мест, периодически высказывая свои пожелания и наблюдая за тем, как зрелище, придуманное искуснейшим кукловодом, меняется на глазах. С приходом же к работе Дезмонда Бэстифар начал стремительно терять интерес к репетициям, ибо представления являли собою полную их копию. При Мальстене номера были текучими и могли измениться прямо в процессе. Ему всецело доверялись артисты и музыканты, и у каждого захватывало дух от того, насколько легко и естественно беглый анкордский кукловод вплетает в каждый элемент все новые и новые оттенки. Пожалуй, это действительно был исключительный талант одного конкретного кукольника, который присутствовал далеко не у каждого представителя его вида.

Однако сегодня Бэстифар не желал думать об утраченной самобытности малагорского цирка. Сегодня его интересовал определенный член труппы, и именно его талант сейчас требовался аркалу, как никакой другой.

Дождавшись, пока Левент покинет арену, Бэстифар вынырнул из-за кулисы и ухватил распорядителя под локоть.

— Ты-то мне и нужен, мой дорогой друг, — с лучезарной улыбкой произнес он.

— Мой царь! — изумленно воскликнул Левент, замерев и почтительно поклонившись.

— Полно, полно, — отмахнулся аркал. — Сейчас мне совершенно не нужны расшаркивания. Мне нужен твой талант.

Следуя за правителем Малагории к дворцу, цирковой распорядитель непонимающе хмурился.

— Вы… хотите поговорить со мной о моей части представления?

Бэстифар усмехнулся: Левент всегда относился к своей работе с большой серьезностью, и каждое слово аркала — даже до того, как он занял трон — воспринимал с трепетом и концентрировал на этом все свое внимание.

— Не совсем, — качнул головой Бэстифар. — В этой части у меня к тебе нет никаких нареканий или даже советов. Но мне прекрасно известно, что ты не только талантливейший распорядитель, но и гений перевоплощений. Твое умение гримировать артистов не знает равных во всей Малагории. И именно это искусство мне от тебя нужно.

Левент с готовностью подобрался.

Искусство перевоплощения действительно было его сильной стороной. При должном старании он мог изменить человека до неузнаваемости, мог изготовить лицевые накладки — такие, что их было не отличить от настоящий кожи. Образы, созданные Левентом для представлений малагорского цирка, были потрясающими.

— Пойдем со мной, дорогой друг, я хочу, чтобы ты подробно посмотрел на лицо, которое тебе потребуется для меня сотворить. А потом я назову тебе того, кто необходим мне для реализации этой затеи.

— Вы хотите… чтобы я загримировал кого-то под другого человека к будущему представлению?

— К очень важному представлению, дорогой друг. Работа предстоит детальная и трудная, но я уверен, что никто не справится с нею, кроме тебя. Я жду от тебя не просто искусства перевоплощения, Левент. Я жду от тебя почти магии. И сейчас я покажу тебе, с кем ты будешь ее творить.

Сонный лес, Карринг

Шестой день Мезона, год 1489 с.д.п.

На шестой день Мезона Бенедикт и Киллиан достигли Сонного леса, и до деревни Ланкарта, обозначенной на карте Карлом Бриггером, оставалось около полутора дней пути. По дороге не было больше ни одного поселения — Сонный лес был опасен и гостей не жаловал. Насколько Колер знал из записей Культа, на этом участке иные существа попадались весьма часто, и где-то в этом лесу даже было отмечено одно болото дьюгара, которое обошел бы стороной любой путник с зачатками здравого смысла. Благо, на пути двух странствующих жрецов это болото не попадалось. Хватило им и того болота, что встретилось пару дней назад с обитательницей не более дружелюбной, чем дьюгар.

Встреча со спарэгой не прошла даром для здоровья Киллиана Харта. Схватка с болотной ведьмой в объятиях непогоды существенно ухудшила его состояние, а усугубило положение то, что теперь юный жрец остался без лекарственной настойки кронского лекаря, и болезнь, успевшая ненадолго отступить, пробудилась под холодным осенним ливнем и принялась атаковать его с новой силой.