Сети Культа

А кто там, в конце концов, ждет? Мальстен вдруг острее обычного осознал, что на материке у него никого не осталось, кроме врагов. Рерих VII, Бенедикт Колер и его свора… разве что Теодор?.. Но у аггрефьеров свои жизненные принципы, и долгое время находиться с ними бок о бок непросто. Резкое, как удар ножа, чувство одиночества навалилось на плечи Мальстена всем своим огромным весом. Возможно, именно оно привело его на балкон в большой зал, где совсем недавно произошло его примирение с Бэстифаром — единственным, кого можно было назвать другом. Его и, как ни странно, плененного охотника, но о нем сейчас думать совершенно не хотелось.

— Кого я вижу! — послышался удивительно бодрый для ночного часа возглас аркала. Мальстен вздрогнул, поняв, что поначалу не заметил никого здесь.

— Бэс… — произнес он, сам толком не разобравшись, каким тоном: то ли обрадованным, то ли раздосадованным, то ли просто констатирующим факт присутствия.

— Ты кого-то другого ожидал тут увидеть? — осклабился аркал, подходя. Как всегда, в алой подпоясанной рубахе поверх темных штанов, заправленных в высокие сапоги. Мальстен напряг зрение уже по привычке, чтобы черты друга не превращались для него в размытую кляксу.

— Я никого не ожидал… — начал было данталли, но предпочел не продолжать. — Извини, если помешал тебе. Ноги, похоже, сами привели меня сюда. Я тебя оставлю, если ты…

— Ох, Мальстен, брось ты эту свою драму! — по-доброму насмешливо закатил глаза Бэстифар, хлопнув друга по плечу. — Я, правда, немного удивлен тому, что ты здесь, а не у себя, учитывая то, в какой компании ты собирался провести эту ночь.

Аркал заговорщицки улыбнулся, заставив Мальстена недовольно нахмуриться.

— Тебе обо всех моих передвижениях по замку докладывают, что ли?

— Боги, что за вздор! — нервно хохотнул Бэстифар. — Просто Ийсара сегодня достаточно громко и восторженно обсуждала тебя с Риа. Знаешь, проходя мимо, я при всем желании не мог этого не услышать. А твоя подвальная марионетка, что, пытается убедить тебя, что я за тобой слежу? С него станется.

— Не надо впутывать сюда Грэга, — качнул головой Мальстен.

— Ну не надо, так не надо, — пожал плечами принц. — Значит, не будем впутывать. Как бы то ни было, мой друг, я не лишился языка и о твоих передвижениях вполне могу расспросить тебя самого. Что, кстати, и собираюсь сделать. Рад, что ты последовал моему совету и перестал блюсти этот никому не нужный обет воздержания.

— Не было у меня никакого обета, — почти обиженно буркнул данталли, отводя глаза.

— Знаю, что не было. Поэтому и нечего было его блюсти, — ухмыльнулся Бэстифар, опираясь на перила балкона. — Так, значит, твой выбор пал на Ийсару. Она — интересная особа, привлекательная. Не совсем в моем вкусе, правда, но все же… и как она?

Мальстен недоуменно посмотрел на принца, округлив глаза.

— Она… эм… в порядке, — растерянно произнес он, не представляя, какой ответ ожидал услышать собеседник. На несколько секунд на балконе воцарилось молчание, нарушаемое лишь отдаленным шумом с улиц Грата, а затем Бэстифар вдруг прыснул со смеху, согнулся и расхохотался в голос. Мальстен неловко перемялся с ноги на ногу и хмуро уставился на друга, дожидаясь, пока тот закончит этот непонятный эмоциональный всплеск.

— Не помню, чтобы так искрометно шутил, — ничего не выражающим голосом сказал данталли, приподняв подбородок.

Бэстифар распрямился, постарался восстановить дыхание, однако еще несколько секунд его охватывали легкие приступы смеха. Наконец, смахнув выступившую в уголке глаза слезу, он шумно выдохнул и ответил:

— Боги, Мальстен! Ты нашел способ пытать аркала — с тобой можно смертельно устать от смеха. Это же надо! Нет, я не могу… — на этот раз он постарался не поддаться порыву и остаться спокойным. — Серьезно, Мальстен, ты меня в могилу сведешь так. Ты, что же, решил, что я о ее состоянии здоровья у тебя спрашиваю?

— Я не совсем понял, о чем вообще ты меня спрашивал, прежде чем на тебя напала эта странная истерика. Ты спросил, как она. Что еще я должен был тебе ответить?

На этот раз Бэстифар изумленно округлил глаза, растерянно уставившись на друга.

— О… боги! Вот даже не знаю, кем себя после этого чувствовать. У тебя в семье придерживались строгих воспитательных традиций?

— Это к чему?

— К тому, что интерпретировать мой вопрос как интерес о состоянии здоровья или душевном благополучии Ийсары в данной ситуации мог только человек высочайших моральных устоев.

— Ну, я не человек, а данталли. Но даже если это отбросить, вряд ли человек «высочайших моральных устоев» решился бы нарушить Вальсбургскую Конвенцию и отправиться тайно руководить Кровавой Сотней. Так что хватит уже гипертрофировать мое воспитание и скажи уже толком, какого ответа ты от меня ждал.

Бэстифар картинно воздел очи горе и развел руками.