От размышлений молодого жреца отвлек какой-то шум за углом здания. Ускорив шаг, Киллиан поспешил на звук, уже через секунду различив отрывистые вскрики и звон стали. Клинок скользнул ему в руку раньше, чем Харт отдал себе отчет в том, что делает. Выскочив на шум, он замер, увидев своего наставника, только что сделавшего умелую подсечку противнику, который тут же упал наземь, выронив меч с громким досадливым вскриком.
— Теряешь форму, Леонард! Седьмой проигрыш, — тяжело дыша, громко возвестил Бенедикт, указывая острием клинка на горло поверженного худого светловолосого жреца. Тот лишь рассмеялся в ответ и расслабленно растянулся на земле, раскинув руки в стороны.
— Тебя слишком долго не было, — отозвался он, — некому было мучить меня этими ежедневными тренировками. А у тебя всегда рядом идеальный учитель, так что
— Я передам Ренарду твою грубую лесть, — хмыкнул Колер, убирая меч и протягивая коллеге руку. Леонард устало покачал головой.
— Нет, все, Бенедикт, на это утро, пожалуй, достаточно. Можешь считать, что добил меня, и это окончательная победа. Я уже понял, что мне тебя не одолеть, и в который раз призна
Колер криво усмехнулся и отступил. Его собеседник нехотя поднялся, отряхнулся и неловко поправил неудобно сидящий дорожный костюм.
— Мне тебя прощать не за что, — отозвался Бенедикт. — Это Ренард на тебя взъелся тогда, не я.
— А мстишь каждый раз
— Вот только не надо про возраст, — угрюмо оборвал Бенедикт, качнув головой. Его собеседник понимающе кивнул и передернул плечами, словно вновь поправляя неудобное одеяние.
— Как скажешь. Заглянешь на лекцию к молодым жрецам, пока ты в Сельбруне? Прошу, скажи, что заглянешь, они от меня не отстанут, пока я не приведу тебя в лекторий. На практическое занятие я не надеюсь — это долго, а я представляю, как дорого твое время. Но хоть час выделишь для молодого поколения?
— Подумаю над практикой, — поморщился Бенедикт. — На этих ваших теоретических занятиях желторотики требуют от меня не знаний, а сплетен. Мне это неинтересно, а на практике я хоть что-то полезное сумею вдолбить им в голову.
— Я твой должник, — заговорщицки улыбнулся Леонард, протягивая Колеру руку. Тот пожал ее, закатив глаза.
— Как водится, — кивнул он, наконец, обратив внимание на своего ученика, замершего с мечом наизготовку на небольшом расстоянии. Глаза Бенедикта удивленно округлились, и он обратился к молодому человеку. — Киллиан! Что ты здесь делаешь в такой час?
Харт, до этого момента стоявший неподвижно, встрепенулся, убирая клинок, и сдержанно качнул головой, стараясь не потревожить простуженную шею.
— То же, что и вы, я полагаю, — отозвался он, невольно поморщившись от саднящей боли в горле при первом же слове. Приблизившись к наставнику, он хмуро взглянул Бенедикту в глаза и сухо кивнул изучающему его Леонарду. — Могли бы и разбудить для занятий.
— Это было ни к чему, тебе следовало отдохнуть, — мягко отозвался Бенедикт.
— Как будто
— Твой ученик? — бодро поинтересовался местный жрец, приветливо улыбнувшись Харту и протянув ему руку. — Наслышан о вас, молодой человек. Киллиан Харт, если я не запамятовал?
— Вы совершенно правы, жрец… — Киллиан сделал паузу, пожимая протянутую холодную ладонь, ожидая, что собеседник представится.
— Сай
Киллиан невольно нахмурился, старательно отгоняя образы, навеянные сном.
Колер, окинув ученика изучающим взглядом, положил руку на плечо жреца Сайера и многозначительно кивнул ему.
— Ладно, Леонард, оставь свои длинные речи желторотикам, будь любезен.
— Ты премерзкий, грубый тип, Бенедикт, ты в курсе? — криво ухмыльнулся Леонард, вновь переведя заговорщицкий взгляд на Харта. — Не представляю, молодой человек, как тяжко вам приходится терпеть его рядом с собой днями напролет! Я бы не выдержал столько. Поэтому я и не пошел в его команду.
Колер прищурился, сложив руки на груди, однако сказать в ответ ничего не успел: Киллиан опередил его.
— Полагаю, в команде вы не оказались, скорее, оттого, что седьмой раз проиграв, отказались сражаться дальше и признали поражение. При всем уважении, жрец Сайер, в этой команде такой подход к работе неактуален.
Леонард, к удивлению Харта, нисколько не обиделся, а лишь широко улыбнулся и кивнул.
— Гляди-ка, зубастый! — оценивающе воскликнул он. Бенедикт осклабился.
— Я тебя предупреждал.