Сети Культа

— Города я сменял чуть реже, чем продажных женщин. Ты, к слову, знал, что родился я не во Флацдере? Местом моего рождения был какой-то безымянный притон в Монрихе. Матери я никогда не видел: она то ли умерла при родах, то ли просто сбежала, мне никто не говорил, да я и не спрашивал — не видел смысла, да и не у кого было. Детство я провел в приюте в Монрихе при Храме Тринадцати, где меня оставили на пороге сердобольные постояльцы того самого притона. Несколько лет прислуживал в храме, выполняя самые простые работы, которые могли доверить слепому, чтобы получить хоть какую-то пользу. Именно там, будучи вынужденным сносить нападки других детей из приюта, я научился ориентироваться в пространстве без помощи зрения, притом — как мне говорили — довольно неплохо. В тот же период пришлось научиться защищаться подручными средствами от мальчишек, норовивших толкнуть и дезориентировать. Я стал различать шаги на слух, чувствовать настрой человека по тому, как он дышит, с частым успехом чувствовал придуманные другими детьми ловушки на расстоянии. Это вселило в меня определенную уверенность в собственных силах, и чуть позже я сбежал. Добрался до Тана. Пару лет там перебивался на мелких заработках. В то же время я и начал изучать фехтование — нашелся сын кузнеца, который — поначалу из жалости, а позже из интереса — решил внять моей просьбе и научить меня держать меч. В том городке я задержался в итоге на шесть лет, помогал по хозяйству в кузне за еду и кров, учился, слушал разговоры, которые вели обо мне сострадающие граждане. Позже мой друг все больше времени начал проводить с одной девицей, дело двигалось к свадьбе, и я понял, что более не стоит тяготить своего совестливого учителя своим присутствием. Пожил в нескольких мелких деревнях, затем направился в Ильм, надеясь попасть во флацдерское отделение Красного Культа. За время своих странствий я находил немало противников и учителей фехтования. Я научился обходиться без зрения и превосходить даже зрячих бойцов, и надеялся, что это позволит мне пройти вступительные испытания в Культ. Чтение с меня по понятным причинам спрашивать не стали. Встретившись со мной, старший жрец флацдерского отделения сразу настроился скептически, но все же дал мне шанс показать себя в поединке — то ли забавы ради, то ли из интереса, не знаю. В итоге меня приняли в Культ, но, как ты понимаешь, и там я долгое время был не к месту. Приходилось пробивать себе путь в дознаватели грубой силой, убеждением и навыками, ежедневно совершенствуясь в своих умениях, чтобы затмить ими свои слабые стороны. А после — в семьдесят третьем году — во Флацдер нагрянул Бенедикт. Дальше ты все знаешь.

Иммар прерывисто вздохнул.

— Ты никогда этого всего не рассказывал, — осторожно проговорил он, тут же заставив жреца Цирона нахмуриться.

— А ты и не спрашивал, — голос Ренарда прозвучал холодно и отстраненно.

Его напарник нервно перебрал пальцами, чувствуя, что история эта оказалась тяжелой для восприятия и душевно изматывающей.

— Я пытаюсь понять, что могу сказать в ответ, но в голову ничего не приходит. Мне кажется, любая моя реплика будет воспринята тобой с неприязнью.

— Правильно кажется, — усмехнулся Ренард, — потому что сочувствие меня злит, признание моих успехов кажется неискренним, а отсутствие и того, и другого наводит на мысль о невнимательности собеседника. И при всем этом какой-то реакции я жду.

— Какой была реакция Бенедикта? — склонив голову, спросил Иммар. — Ему ты, я уверен, рассказывал.

Цирон осклабился.

— Бенедикт сказал мне, что я свой недуг сердечно люблю и лелею его при каждой возможности, поэтому и преподношу эту историю так, что люди невольно начинают сочувствовать. Он сказал, что его реакцией я могу считать одно то, что он взял меня в команду, а стало быть, должное впечатление я уже произвел, и моего нытья по поводу моего прошлого он больше слышать не желает. Прошлое должно оставаться в прошлом.

Иммар нервно рассмеялся.

— Чего-то подобного следовало ожидать.

— А я тогда не ожидал, и его слова произвели неизгладимое впечатление.

— Жаль, что я не могу сказать того же, — нахмурился жрец Алистер. — Во мне твоя история вызывает сочувствие и… уважение. Мне кажется, я бы не сумел так пробиться в Культ, как это сделал ты. Я был простым идейным юнцом с большим запалом, когда пришел на испытания. У меня была грубая сила, и только ею я пользовался на испытаниях. Читать и считать меня научили уже в стенах Культа. Я был готов бросаться на данталли с истовой яростью, и жрец Бриггер всегда говорил мне, что эту ярость бы направить в нужное русло. А после появился Бенедикт и оценил мой потенциал по достоинству, сказав, что ему нужен человек с такими задатками и такой преданностью делу.

— А почему ты решил пойти в Культ?