Сети сатаны

– Господь не разгневается, – прошептал Иоганн. – Разве может Он запретить нам любить? Ведь любовь – наше единственное оружие против зла.

Маргарита сжала ему руку.

– Ступай с Богом, Иоганн, – вымолвила она и отвернулась.

– Когда мы сможем снова увидеться? – торопливо спросил юноша.

– Через… три или четыре дня. – Маргарита опустила глаза. – Я снова выйду вместе с остальными собирать виноград. А теперь иди, пока настоятельница тебя не увидела. Мой волшебник…

Она улыбнулась на прощание и в следующий миг уже скрылась среди зарослей.

Иоганн стоял как вкопанный.

– Мой волшебник… – повторил он шепотом.

Но все обстояло совсем иначе – это Маргарита околдовала его.

17

Следующие несколько месяцев Иоганн жил как в дурмане. Они с Маргаритой виделись при любой возможности. Монахини, как выяснилось, довольно часто выходили за монастырские стены, чтобы трудиться в полях; иногда даже приходили в Гейдельберг, где Нойбург имел небольшое отделение. Это были краткие мгновения, несколько теплых слов, мимолетные объятия, поцелуй… Но Иоганн чувствовал, что Маргариту тянуло к нему все сильнее. Она реже стала заговаривать о темном духе и пробуждении сатаны, хоть и не забывала об этом окончательно.

Поцелуев Иоганну было недостаточно, и несколько раз он пытался зайти еще дальше. Но всякий раз Маргарита с улыбкой отстранялась.

– Я обещана Богу, – говорила она.

Они лежали на убранном поле, укрывшись за телегами и кучами соломы.

– Если в монастыре этого захотят, то на следующий год я дам обеты. Но уже сейчас, послушницей, я принадлежу Господу.

– Я слышал Бога в своих молитвах, – заявил Иоганн. – Он хочет, чтобы мы оба были счастливы.

– А разве мы не счастливы сейчас? – спросила Маргарита.

Действительно, юноша не мог и мечтать о таком. Маргарита вновь была рядом, он учился в самом известном университете Германии и имел блестящие виды на будущее. Студенты в большинстве своем перестали потешаться над ним, но кроме Валентина настоящих друзей у него в университете так и не появилось. Он был слишком заносчивым и высокомерным. Однако пользовался расположением ректора Галлуса и еще кое-кого из магистров. Кроме того, Иоганн теперь довольно часто бывал в замке, и они с Конрадом Цельтисом вели оживленные беседы, в том числе и о последних изобретениях, которые будоражили Гейдельберг.

– А колокольню на площади Сан-Марко в Венеции хотят снабдить часовым механизмом, и удары колокола возвещали бы начало трудового дня и его окончание, – говорил Иоганн, когда они в очередной раз сидели в тесной комнате Цельтиса. – До сих пор люди отмеряли время по солнцу. Можно подумать, теперь эту задачу целиком возложат на часы.

Ученый кивал.

– Я слышал, теперь есть механизмы, которые отмеряют не только часы, но даже минуты и секунды. Секунды! Только глазом моргнуть, и всё… – Он театрально всплеснул руками. – Время бежит, и мы бежим вместе с ним. Только вот чем это все закончится?

– Стоит подумать, какую мы извлечем пользу, если всюду будет единое время, – заметил Иоганн. – Торговцам станет проще договариваться, а работу можно будет оплачивать по количеству часов…

Цельтис рассмеялся.

– Ну, лучшее время по-прежнему то, которое просто течет себе, и ты не замечаешь, как пролетают часы. Признаюсь, в разговорах с тобой я очень близок к такому ощущению. Они, скажем так… – он усмехнулся, – захватывают. Как бы там ни было, язык у юного студента хорошо подвешен.

Жиля де Ре они больше не вспоминали, и Иоганну действительно удалось на какое-то время забыть и это имя, и все, что было с ним связано.

Вот только с латерна магикой Иоганн и Валентин потерпели неудачу. Хмурым ноябрьским днем друзья наконец-то установили зеркало в корпус, и все было готово. Они наглухо закрыли ставни и зажгли лампу внутри короба. Дрожащими руками Валентин вставил в прорезь одну из разрисованных стеклышек. Но на стене сарая проявилось лишь дрожащее, размытое пятно.

– Проклятье! – выругался Валентин и выдернул пластинку. – Свет слишком слабый. Вложить столько сил – и получить какое-то пятно!

– Мне кажется, дело не в источнике света, – проговорил Иоганн, нахмурив брови. – Свет рассеивается, расходится во все стороны.

– Нельзя собрать свет в один луч, это же не стадо овец, – насмешливо возразил Валентин. – Он просто светит, как заблагорассудится. И как меня угораздило наткнуться на эти рисунки! Сколько времени впустую…

Он хотел уже скинуть латерну магику со стола, но Иоганн удержал его.

– Ты рано сдаешься, – сказал он. – Может, мы еще найдем способ получше сосредоточить свет.

– Пожалуйста! – хмыкнул Валентин. – Там, где Джованни Фонтана и Леонардо да Винчи оказались бессильны, справится прославленный доктор Фаустус.

– Как знать, может, так меня однажды и назовут, – пробормотал Иоганн.

В голове у него кружила какая-то мысль, но всякий раз, когда он пытался ухватиться за нее, она ускользала.

Иоганн по-прежнему присматривался к Альтмайеру – его не покидал ощущение, будто тот что-то замышлял. Часто, когда они пересекались, Альтмайер скалился, приподнимал берет и насмешливо кланялся.