Сеульская история любви

Я вырвала руку и торопливо встала, отошла подальше, к самому окну – огромному, от пола до потолка, за которым виднелся сверкающий огнями ночной город. Отвернулась от парня и прислонилась лбом к холодному стеклу.

- Зачем ты пришел?..

И тут же почувствовала, как две сильные руки разворачивают меня за плечи и вжимают спиной в окно.

- Что…Что ты делаешь?.. – пролепетала я.

Он приблизил лицо к моему и, хорошо освещенный светом с улицы, заговорил горячечно, торопливо, сверкая глазами:

- Зачем я пришел?.. Я приходил сюда всю неделю, я, как сопливый мальчишка, прятался за дверью и подслушивал, как ты сидишь тут, такая одинокая, и играешь. И поешь. Я не понимал ни единого слова, но ты всю душу из меня вынимала своим голосом. А потом я напился, как последний идиот, и примчался в тот домик на крыше… Я же ходил к секретарю Пэ, я принес ей коробку дорогущего шоколада, только чтобы она сказала мне твой адрес. А потом я увидел тебя – всю такую непривычную, домашнюю, в пижаме. Ты показалась мне такой беззащитной… Айщ! У меня просто когнитивный диссонанс случился!

Я обмерла. И что, скажите на милость, я должна сделать, как поступить? А парень прикоснулся ладонями к моему лицу и легко погладил по левой щеке, на которой был синяк. Я была, наверное, на целую дюжину сантиметров ниже его, и сейчас, когда мы стояли так близко друг к другу, это особенно хорошо было заметно.

- Когда я сегодня утром увидел твоё лицо, я думал – сдохну от ярости. От злости на мерзавцев, которые сотворили такое с твоим лицом, менеджер… А потом увидел, как ты хохочешь с Джином… - он погладил большими пальцами по моим скулам.

И внезапно наклонился и прижался губами к моим, сначала робко, словно пробуя на вкус, но постепенно поцелуй становился все настойчивее, горячее, вызывая в моем организме неожиданный отклик. Он положил ладонь мне на затылок, а второй рукой обнял за талию, прижал к своему твердому, горячему телу – этот жар я ощущала даже через все слои нашей одежды. И продолжал целовать – так сладко, страстно, что я невольно застонала и обвила руками его тело. Он целовал меня, а я забыла обо всем – остались только наши тела, и руки, и губы.

А потом вдруг меня словно молния прошила! Господи! Что я творю?! Я сошла с ума!!! И я подняла руки и уперлась в его грудь, отталкивая от себя, прерывая этот сладкий, такой желанный поцелуй.

- Что ты делаешь?!

Мы стояли друг против друга, взъерошенные, тяжело дышащие, оба до предела возбужденные. И он хриплым низким голосом ответил:

- Что я делаю?.. То, что уже давно хотел сделать! – и снова потянулся ко мне.

Но я отстранилась:

- Нет! Мы с ума сошли!

- Согласен! Сошли с ума… Во всяком случае, я – точно!

- Нет, Юнги! Нельзя!

- Почему это? – усмехнулся он.

- Потому что я – твой менеджер!

- И что?..

- Да Бан Шихёк мне голову оторвет и выкинет из компании без денежной компенсации!

- Ты только этого боишься?

- Нет, не только! Нельзя! Я старше тебя!!

- И что?..

- Да как ты не понимаешь!..

- Не понимаю! Объясни мне!..

- Да у меня дочь – ровесница Чонгука! Я тебе в матери гожусь!

- Пф! – фыркнул он. – Зачем мне еще одна мать? У меня есть своя собственная… Иди ко мне, - и он обнял меня за талию и притянул к себе.

Но я опять уперлась обеими руками в его грудь, не позволяя приблизиться вплотную.

- Нет, нет, Юнги! Прекрати! Нельзя! Нам нельзя! Это безумие какое-то! Я не могу…

- Я. Могу. – Твердо сказал он и все-таки прижал меня к себе.

Я затихла в его объятиях, не желая признаваться даже себе, что уже увязла по самую макушку. Что он мне нравится безумно, но я не могу позволить себе отдаться на волю этим эмоциям и просто быть счастливой. Разница в возрасте разделяла нас. А еще, где-то там, на заднем плане, копошилась трусливая мыслишка, что я подписывала документы, а там черным по белому было написано, что я не могу иметь с мемберами никаких отношений, кроме предусмотренных работой.

А он стоял так, поглаживая меня по спине, и вдруг негромко произнес:

- Знаешь, я, кажется, влюбился в тебя.

Я уткнулась лбом в его плечо и пробормотала:

- Как такое может быть? Ты ошибаешься.

- Я что, пятилетний ребенок? – опять фыркнул он.

- Ошибаться можно в любом возрасте.

- Не думаю, что я ошибаюсь.

- Это невозможно!..

- Много ты знаешь! – по голосу я поняла, что он улыбается, и подняла глаза на его лицо.

- Господи, что мы делаем?! Так нельзя! Этого не должно было случиться!

- Почему ты так думаешь?

- Да потому что если – не дай бог! – кто-то об этом узнает, все будет разрушено! И твоя карьера, и твоя жизнь, и судьба всей вашей группы! Ты знаешь, как в Корее относятся к подобным историям!

- Мне плевать.

- А мне нет! И не смей так говорить! Не смей быть эгоистом!

- Я? Эгоистом? Ты говоришь это мне?! Да я десять лет жил, как в стеклянном аквариуме! Всегда на виду у миллионов глаз. Всегда с оглядкой – это нельзя! Это не по образу! Это не понравится фанатам! Господи! – он отвернулся и обхватил голову руками. – И эта женщина называет меня эгоистом! Айщ! – и он вылетел из комнаты, хлопнув дверью.