Севастополь-42. От победы к поражению

24-я пд, продвигаясь по «Дороге к гавани» (сейчас это грунтовка вдоль железной дороги на Северную сторону) обтекая с двух сторон, захватывает высоту «Annaberg» (бывшая высота «Gabelberg», высота перед «нагорным» редутом, именуемого немцами «ГПУ») правым флангом выходя к отметке 36,1 (высотная отметка над дорогой от совхоза им. С. Перовской к ст. Мекензиевы горы, на карте ориентиров 615). 2-я цель продвижение по дороге и захват форта «Карл» (он же КП зенитного дивизиона, форт «Молотов») и форта «Днепр» (он же один из «нагорных» редутов, на карте форт «ГПУ»).

Разделительная линия с 22-й пд: ориентир 719 (бывший ориентир 715) – юго-западные скаты «Октябрьской горы» (бывшая гора «Panzerberg») – северо-западный угол «Saline» (бывшая «Казарма») – форт «Аляска» (бывшая «Сибирь») и, дальше между ориентирами 678 и 679 (в старой нумерации 674 и 675)…» Аналогично дана разделительная линия со 132-й пд. Атаку должны были вести 102-й ПП справа, 31-й ПП слева.

Частям придавались:

102-й ПП – 3-я моторизованная рота 88-го пионерного батальона.

31-й ПП – взвод 300-го танкового батальона, 197-й дивизион штурмовых орудий, 2-я рота 24-го пионерного батальона.

Перечень поддерживающей артиллерии был так же солидным. Помимо «родных» дивизионов 24-го и 60-го артполков, атаку дивизии поддерживали:

– 1-я батарея 814-го дивизиона (24 см гаубицы)

– 741-я батарея (28-см гаубицы)

– 742-я батарея (28-см гаубицы)

– 4-я батарея 2-го учебного артполка (21-см мортиры)

– 641-я батарея (30,5-см мортиры)

– 1-я батарея 818-го дивизиона (10-см пушки)»[833]

Для поддержки пехоты придавался 3-й дивизион 54-го полка реактивной артиллерии и 2-й дивизион 1-го полка реактивной артиллерии (оба – шестиствольные минометы).

В списке пленных 22-й пд отмечены два человека из 2-го батальона 775-го полка, 386-й дивизии, отмечены пленные из этого батальона и у 50-й пд. По идее этой дивизии на этом участке быть не должно. Но, это те самые два батальона, переданные 10.06.42 г. из 2-го сектора для нанесения контрудара из района 3-го сектора. По официальной версии, батальоны опоздали, по неофициальной (по воспоминаниям), они были «придержаны» комендантом сектора.

По легенде, созданной советскими историками, левый фланг 3-го сектора советских войск удерживала 79-я бригада, но по факт ее численность не превышала (на тот момент) 300 человек (в основном, минометчики и остатки 2-го батальона). Фронт удерживался двумя батальонами 775-го полка, остатками 2-го Перекопского полка, остатками двух батальонов 3-го морполка (3-го и минометного) и отдельными мелкими подразделениями 54-го и 31-го полков.

Вторник 16 июня 1942 г.

(ясно, легкая облачность, видимость хорошая, +28)

В 02.40 крейсер «Молотов» и эскадренный миноносец «Безупречный», приняв на борт 1868 раненых и 1040 эвакуированных, вышли из Севастополя в Новороссийск. Т. е. всего за 3 часа на берег сошли 2 тыс. бойцов, а вместо них загрузили раненых. Нужно признать, что организация погрузки-выгрузки была исключительно высокой, правда, чуть позже выяснилось, что с крейсера не выгрузили 57 тонн доставленного боезапаса (о нем в спешке забыли). На обратном пути корабли обстреляли вражеские позиции. Крейсер главным калибром (180-мм) выпустил 150 снарядов, а эсминец 240 130-мм снарядов.

С утра немецкая авиация возобновила удары по переднему краю обороны. Всего за сутки было совершено 567 самолетовылетов, немецкая авиация тоже выдыхалась, не хватало бензина, авиационного боезапаса. Артиллерия так же уменьшила дневную норму, выпустив «всего» 800 снарядов крупного калибра. Мощному налету подверглась 705-я (116-я) батарея. Как воспоминал бывший командир батареи Меньшиков: «В середине июня утром шесть самолетов Ю-87 летели со стороны Сапун-горы на батарею. Это особенную тревогу не вызвало, т. к. к немецким самолетам, находящимся в воздухе, мы привыкли. Первое впечатление было, что они пролетят мимо, не причинив нам вреда, но они вдруг резко развернулись под углом 90° и начали поочередно пикировать на орудие № 2. Зенитных средств защиты у нас не было. Все сброшенные бомбы попали в район орудия № 2 и часть в орудийный дворик. От разрывов авиационных бомб орудие было выведено из строя и тяжело ранен часовой, который в это время находился в нише погреба для боезапасов. От обстрелов артиллерийскими снарядами часто выходила из строя телефонная связь с КП дивизиона. Целеуказания и распоряжения с дивизиона мы получали по радио. Все оставшиеся дни батарея продолжала вести бой с противником с одного орудия»[834].