Севастополь. История. Легенды. Предания

Поход Бравлина был успешен. Взял князь «на копье» и Корг (Керчь), и Сурож (Судак), но Херсонес так и остался неприступным. Известно, что с жителями города Бравлин вел какие-то переговоры. Суть их неизвестна, но после их окончания славянская дружина покинула окрестности Херсонеса. И еще одна деталь. Ряд византийских источников этой эпохи глухо упоминает о том, что в этом походе славянский князь якобы принял крещение. Естественно, что ни при штурме Корга, ни при взятии Сурожа, когда по улицам городов реками текла кровь, об этом и речи быть не могло. Так не у стен ли Херсонеса принял православие Бравлин? Ведь именно Херсонес был конечной точкой его похода... Ведь именно в Херсонесе была к этому времени одна из самых сильных христианских епархий в Северном Причерноморье. И именно под стенами этого города славянский князь отказался от кровопролития и ушел с миром?

Если эта версия верна, то мы можем считать Бравлина своеобразным предтечей князя Владимира. Еще одна загадка Херсонеса, загадка, ответа на которую уже, наверное, не будет найдено никогда. Впрочем, у ряда историков есть мнение, что поход Бравлина есть только отголосок похода самого Владимира. Еще одна версия «бравлиновской легенды» из рукописного жития Стефана Сурожского: «...Пришел из Новогорода какой-то князь “бранлив (по другим спискам – бравлин) силен зело” с русской ратью, попленил все от Корсуня до Керга, и когда, взяв Сурож, начал грабить храм Святой Софии, где находился гроб святого Стефана, покрытый царским одеялом, то внезапно был поражен невидимою рукою, так что лицо его повернулось назад, и он повергся на землю, источая изо рта пену. Пораженный чудом, князь немедленно крестился в церкви со всеми боярами и, получив исцеление, возвратил все пограбленное и всех пленников, очистил город и отошел восвояси...»

Крепостные стены Херсонеса с Башней Зенона

Здесь без всяких натяжек видно заимствование «Владимирской истории». И все же херсонская версия кажется автору предпочтительней.

Неприступность херсонесских укреплений уже в то время стяжала ему славу города, который невозможно захватить. Практически так оно и было. Кто бы ни подступал к городу, уходил ни с чем.

Первым, кто вошел в него, был русский князь Владимир, однако сам поход Владимира и обстоятельства взятия Херсонеса не укладываются в рамки обычной захватнической войны. Херсонесский исход Владимира – это особая глава в истории этого необыкновенного города. Это особый рубеж в истории судьбы русского народа, да и всего славянского мира, к которой мы еще вернемся.

Эта таинственная страна Дори

Но в мире есть иные области

Луной мучительной томимы,

Для высшей силы, высшей доблести

Они навек недостижимы.

Н. Гумилев

Кто из мальчишек не мечтал о неведомых землях и странах? Да и что может быть более заманчивым, чем, борясь со штормами и тайфунами, упорно искать неизвестные острова и континенты! Как упоительно, стоя на берегу великого Океана, мечтать о далеком и неведомом, ставя себя на место путешественников былых времен.

Однако моя неведомая страна оказалась много ближе, чем я мог даже предполагать себе. Не зная о ней, я множество раз ступал по ее земле. Чтобы попасть в нее, мне вовсе не понадобилось совершать длительные плавания, терпеть голод и лишения. Она оказалась совсем рядом, под самими ногами. Сколько еще тайн хранит севастопольская земля. Воистину этот город равен вселенной, и так же, как и она, неисчерпаем. Иной раз кажется, что ты уже на пороге последней тайны – и тут же за ней возникает из небытия еще и еще одна. Священный город на берегу Северной Бухты словно миниатюрная копия всего нашего мироздания, а потому, быть может, познавая его, мы познаем и весь наш мир, а следовательно, и себя. Да и много ли на свете городов, на территории которых размещались целые государства, да еще какие! И как не вспомнить здесь безнадежного романтика моря Александра Грина, которому севастопольские улочки Корабельной стороны навеяли страны-сказки Зурбаган и Лиссу, где неизменно побеждает благородство и доброта, а алые паруса любви уносят героев навстречу их счастью...

А таинственный севастопольский Зурбаган не торопился открыть мне свои двери. Постижение его не было легким, ибо мало было разглядеть неизвестное и сокрытое, его надо было еще и понять. Не знаю, насколько мне удалось познать душу этой неведомой страны, но я все же нашел ее для себя, а значит, воплотил в жизнь свою давнюю мальчишескую мечту о далеких островах. Попробуем же теперь еще раз вместе пройти путем поиска и открытий «терра инкогниты» священного города.