Севастопольский блиц

– А я и не стремился ослаблять Францию и наносить ей военное поражение, – ответил я, – я лишь постарался вывести ее из войны и вправить мозги ее императору. Но когда оказалось, что мозгов у человека, именовавшего себя императором Наполеоном Третьим, нет вовсе, то постарался заменить его на более вменяемых людей, то есть на вас, месье. В случае если бы сегодняшняя проверка прошла успешно, то воспитывать племянника довелось бы его знаменитому дяде. Но чего не случилось, того не случилось. Поймите, моя задача – не только нанести поражение врагам России и отбросить их от ее рубежей, но и создать более справедливую, миролюбивую и счастливую Европу. России и Франции, расположенным по разным краям Европы, нечего делить. А поход присутствующего здесь Наполеона Бонапарта на Москву был дурацким предприятием, и именно после него последовал ответный визит русских казаков в Париж. Который, должен заметить, в отличие от Москвы, при вторжении иноземных войск дотла не сгорел. Так кто у нас тут варвары, подверженные бессмысленному разрушению, а кто по-настоящему цивилизованные люди?

– Туше, месье Серегин, – кивнул Осман, – я принимаю ваши условия и буду служить юному императору верой и правдой.

– Это еще и мои условия, – буркнул Наполеон Бонапарт, – впрочем, я уже успел убедиться, что на месье Сергия можно вполне положиться.

– Я приму это к сведению, – кивнул Осман, – а теперь, пожалуйста, скажите, кто еще войдет в ваш регентский Совет, помимо меня, месье Бизо и месье Боске?

– Помимо вас, – ответил я, – туда войдут граф Валевский и, как противовес ему, чтобы Франция не двинулась по антироссийскому пути, представитель российского императора. Это необходимо для того, чтобы вас не одолевали любители поживиться чужим добром. При этом можете не беспокоиться, император Александр Николаевич крайне честный человек и досконально будет выполнять все, под чем он поставит подпись.

– Да, это так, – кивнул граф Орлов, – я свидетельствую, что мой император Александр Николаевич согласен стать одним из гарантов престола Второй Империи.

– Месье Сергий, – сказал Мишель Бизо, – как военный человек, должен вам настоятельно напомнить, что, во-первых – присягу войскам лучше всего приносить еще здесь, в Камышине, а во-вторых – этим войскам нужно будет как можно скорее в Столице. Если мы пару месяцев будем плыть через Боспор и Дарданеллы, а потом через все Средиземное море вплоть до Марселя, то может случиться катастрофа…

– Сразу после принесения присяги новому императору, – сказал я, – ваша крымская армия получит возможность по схеме «одна нога здесь, а другая там» промаршировать из Крымского лагеря в Камышине прямо на улицы Парижа, чтобы острыми штыками заткнуть глотки крикунам. Генерала Канробера и прочих вы возьмете на себя сами или вам нужно посодействовать?

– Генералов, – сказал Наполеон Бонапарт, – возьму на себя я. Если они не будут слушать даже своего императора, то они безнадежны, и ты можешь их убить.

– Ну, – сказал я, поднимаясь на ноги, – за этим дело не станет, так что за работу, месье.

Пятьсот девяносто второй день в мире Содома. Вечер. Заброшенный город в Высоком Лесу, он же тридевятое царство, тридесятое государство, Башня Власти.

Евгения Монтихо, бывшая императрица Франции.

После того как мы попали в плен к этим ужасным людям, владеющим магией, мой муж погрузился в уныние. Я старалась подбадривать его как только можно. Мне хотелось верить, что не все еще потеряно. Ведь если нас до сих пор не умертвили, значит, мы им пока нужны… Впрочем, мы могли быть им нужны для показательной казни – у русских, на защиту которых встали эти колдуны (тоже, кстати, русского происхождения) имелись все основания, чтобы поступить с нами именно так… Трудно было догадаться, что на уме у этих чародеев, обладающих величайшей силой, способных шагать сквозь миры и мгновенно перемещаться из одного места в другое.

Слабонервной я никогда не была, импульсивность и склонность к истерикам мне также были несвойственны. При всем этом я умела правильно пользоваться своим умом. И свой брачный союз с императором Франции считала скорее закономерностью, нежели счастливой случайностью. Собственно, покорить его сердце не представляло для меня особого труда. Тем более что невесты из коронованных семейств его дружно отвергали в силу его незавидной репутации, а он, перешедший уже сорокалетний рубеж, отчаянно желал продолжить династию…