Севастопольский вальс

У причала под высоким берегом Днепра, неподалеку от Херсонской крепости, стояла баржа, пришвартованная к паровому буксиру. По мосткам на ее борт взбирались люди в пыльной армейской форме. А на берегу, в окружении офицеров, стоял человек в накинутой на плечи казачьей бурке и наблюдал за погрузкой.

Подойдя поближе, Шеншин радостно воскликнул:

– Ваше превосходительство, Степан Иванович, какая встреча! Я рад видеть вас здесь, в Херсоне!

– Здравствуйте и вы, господин ротмистр! – голос генерала был дружелюбен. Он обернулся и вдруг увидел перешитую в Киеве форму Николя и царский вензель на его эполетах. – Батюшки, Николай Иванович, так вы теперь флигель-адъютант государя?! Поздравляю!

– Ваше превосходительство, – вежливо, но без подобострастия обратился к генералу ротмистр, – позвольте вам представить капитанов Гвардейского флотского экипажа Сан-Хуана и Мишина, а также поручика Гвардейского флотского экипажа Домбровского и подпоручика Гвардейского флотского экипажа Широкину!

Генерал с недоумением уставился на странную группу людей, стоявших за спиной Шеншина. Двое мужчин – несомненно, военных – были одеты в невиданную доселе форму – просторные зеленые кители и широкие брюки, покрытые коричневыми и желтыми пятнами. Но даже не их форма удивила генерала. Он был потрясен тем, что вместе с двумя крепкими мужчинами стояла… женщина, да еще и одетая, о ужас! – в мужскую одежду! То есть вместо длинной и широкой юбки на мне были обычные, пардон, штаны! Это было неслыханно! К тому же эта женщина (то есть я) носила чин подпоручика!

– Добрый день, господа, рад познакомиться с вами, – похоже, что генерал никак не мог решить – как ему вести с этими странными офицерами, – я генерал-лейтенант Хрулёв Степан Александрович.

Он не отводил глаз от меня, прикидывая, пожать мне руку или, как положено воспитанному человеку, поцеловать ее. Бедняга – у него наступил полный разрыв шаблонов. Я читала о генерале Хрулёве и была рада познакомиться с этим замечательным человеком, который в нашей истории прославил свое имя во время обороны Севастополя.

– Здравия желаем, ваше превосходительство, – немного вразнобой гаркнули мы.

– Ваше превосходительство, – снова вступил в разговор ротмистр, – подпоручик Широкина – военный журналист. Но она, помимо всего прочего, меткий стрелок. Во время недавних столкновений с мятежными поляками она собственноручно застрелила пятерых разбойников. Сам государь распорядился удовлетворить ее прошение о принятии на службу и пожаловал ей чин подпоручика. А за смелость, проявленную в деле против мятежников, он наградил Марию Ивановну орденом Святой Анны 4-й степени. Государь лично желает вручить его подпоручику Широкиной, прикрепив к кортику «За храбрость».

– Мятежные поляки, говорите… – генерал озабоченно потер бритый подбородок. – Как же, как же… Мне довелось сразиться с ними в 1831 году, когда я был еще молодым поручиком в отряде генерала Крейца. Значит, пятерых застрелила? Ай да мадемуазель…

– Мадам, ваше превосходительство, – поправила я генерала.

– Мадам? – При этих словах лицо Хрулёва немного погрустнело, хотя он, как я слышала, был женат. – Простите… И позвольте выразить вам свое восхищение!

– Степан Александрович, – ротмистр Шеншин попытался вернуть разговор в служебное русло, – как хорошо, что я вас здесь встретил. Мы направляемся в Крым, где мне срочно нужно будет увидеть князя Меншикова, адмирала Нахимова и князя Васильчикова. У меня для них личные послания от его императорского величества.

– Да, друг мой, они сейчас все в Севастополе, – сказал Хрулёв. – Моя же задача – собрать воедино выделенные князем Горчаковым батальоны Тобольского и Одесского полков, вернувшиеся с Дуная, и следовать с ними к Перекопу, а далее – к Севастополю. Вы, наверное, уже слышали, что англо-французская армада, состоящая из более четырех сотен кораблей, проследовала к Евпатории, где начала высадку сухопутных войск. Не удивлюсь, если узнаю, что после окончательной выгрузки людей, лошадей и военного снаряжения они начнут марш на Севастополь. Так что по морю нам туда уже не попасть. Черноморский флот из-за явного превосходства неприятеля укрылся в Севастопольской бухте под защиту береговых батарей.

– Господин генерал, разрешите обратиться, – неожиданно вступил в разговор капитан Сан-Хуан.

– Разрешаю, – ответил Хрулёв, судя по тону, весьма удивленный столь необычной формой обращения к нему странного офицера.

– Дело в том, что у нас есть катер, способный прорваться в Севастополь через вражеский флот, а в случае надобности – отбиться от не в меру ретивых кораблей неприятеля. Господин ротмистр и кое-кто из наших людей сможет таким образом добраться до Севастополя за пять-шесть часов.

Хрулёв задумался, а потом неожиданно спросил:

– Господин капитан, скажите, а не принадлежите ли вы к той таинственной эскадре, известия о которой добрались недавно до нашей глуши? Той самой, которая разгромила супостата на Балтике, как на море, так и на суше.

Хулиович хищно осклабился:

– Да, мы имеем честь принадлежать к той эскадре, ваше превосходительство.