Север и Юг

— Меня постигла неудача в бизнесе. Пришлось отказаться от положения владельца фабрики. Теперь ищу в Милтоне такую работу, где мне будут готовы предоставить разумную свободу действий. Могу гарантировать, что не собираюсь разбрасываться скороспелыми идеями и тем более поспешно внедрять их в практику. Хочу лишь иметь возможность развивать общение с рабочими не только в рамках денежных отношений. Но, судя по реакции наших промышленников, они считают это желание равным требованию Архимеда дать точку опоры, чтобы перевернуть мир. Стоит упомянуть один-два эксперимента, которые хотелось бы провести, сразу морщатся и решительно качают головами.

— Вот вы употребили слово «эксперименты», — заметил с подчеркнутым уважением мистер Колхерст. — Не поясните почему?

— Потому что считаю их таковыми. Не уверен в результате, однако не сомневаюсь, что попробовать необходимо. Пришел к выводу, что одних учреждений, пусть даже самых мудрых и глубокомысленных, недостаточно для организации и проведения моих действий, для сближения противостоящих классов, если работа этих учреждений не позволит людям разных сословий вступить в личный контакт. Подобное общение равноценно свежему ветру. Рабочему человеку трудно объяснить, как много и тяжело хозяин трудится в своем кабинете, чтобы облегчить условия его существования. Законченный план развития появляется, как новый станок, полностью готовым к использованию, поэтому рабочие воспринимают его точно так же, как машину, не представляя, сколько умственных усилий потрачено на создание и совершенствование идеи. Я возьму за основу предложение, разработка которого потребует личного общения. Поначалу успех может оказаться не очень заметным, однако с каждым новым шагом выгода затронет все большее количество людей, так что в конечном итоге успех обрадует всех, кто принимал участие в создании плана. Но даже тогда проект утратит жизненную силу, если не получит поддержки в общем интересе, позволяющем всем и каждому находить время и возможность для встреч, знакомиться с характерами, интересами и даже особенностями речи неизвестных прежде людей. Мы должны лучше понимать друг друга и, осмелюсь сказать, больше любить.

— Полагаете, что в результате ваших экспериментов забастовки исчезнут сами собой?

— Вовсе нет. Мечтаю лишь о том, чтобы забастовки перестали порождать смертельно ядовитую ненависть, источником которой являются сейчас. Более оптимистично настроенный человек мог бы вообразить, что тесное, непосредственное общение между классами сможет искоренить забастовки. Но я не оптимист.

Внезапно, словно что-то вспомнив, Торнтон прошел по комнате туда, где сидела Маргарет, и заговорил без предисловия, как будто точно знал, что она его внимательно слушала:

— Мисс Хейл, я получил послание от группы рабочих — судя по почерку, написал его Хиггинс, — с заверениями готовности снова на меня работать, как только я смогу набирать людей от собственного имени. Это хорошо, не так ли?

— Да, все правильно. Я рада, — подтвердила Маргарет, на миг подняв на него глаза, но тут же потупившись под красноречивым взглядом.

Торнтон долго смотрел на нее отрешенно, словно забыв, где находится, а потом вздохнул и со словами «я так и знал» отвернулся, чтобы больше ни разу не обратиться до конца вечера, когда настала минута официального прощания.

Когда собрался уходить и Генри Леннокс, Маргарет приблизилась к нему с некоторым сомнением и, слегка покраснев, спросила:

— Мы могли бы завтра с вами поговорить? Нужна помощь… в одном вопросе.

— Разумеется, приду, когда прикажете. Не знаю большей радости, чем служить вам. В одиннадцать? Очень хорошо.

Глаза его заблестели от радостного возбуждения. Как быстро она учится во всем на него полагаться! Отныне каждый день будет добавлять уверенности, без которой он решил больше предложений не делать.

Глава 52. Разгони тучи

В частье и в горе, в мечте и в страданье,
В шторме жестоком и в солнца сиянье
Только любовь нам дарит оправданье.

Неизвестный автор

Следующим утром Эдит ходила на цыпочках и одергивала маленького Шолто всякий раз, когда тот начинал бегать и громко кричать, как будто внезапный шум мог помешать разговору в гостиной. Часы пробили два, а Генри и Маргарет по-прежнему сидели за закрытой дверью. Наконец на лестнице раздались поспешные мужские шаги, и Эдит, выглянув из столовой, произнесла вопросительно:

— Итак?

— Итак! — лаконично ответил мистер Леннокс.

— Может останешься на ленч!

— Нет, благодарю. Не могу, и без того потратил здесь слишком много времени.

— Значит, пока ничего не решилось, — огорченно заключила Эдит.

— Нет, и никогда не решится, если я правильно понимаю, что ты имеешь в виду. Этого не произойдет, так что перестань строить планы.

— Но всем нам было бы так хорошо, — еще больше расстроилась Эдит. — Если бы Маргарет поселилась рядом, я была бы спокойна за детей, а теперь придется потоянно жить в страхе, что она уедет в Кадис.