Север и юг

Из расщелины веяло холодком – и чем-то резким, тревожащим, чужеродным, словно из лаборатории, где неаккуратный подмастерье разбил пробирки и замёл их скопом под стол, чтоб хозяин не отругал. На поверхности таких запахов не водилось. В самом начале проход был широким и высоким – там могли бы пройти трое в ряд, не склонив головы, но затем он сужался, начинал вилять… и – нырял резко вглубь. Вот там как раз и торчали вбитые в почву колья, а привязанные к ним верёвки спускались в провал – ими, вероятно, и воспользовался пропавший мастер и люди, отправленные на его поиски.

– В разлом не пойдём, смотреть будем отсюда, – решил Алар. Уселся сам, похлопал по земле рядом с собой: – Устраивайся, Рейна, толку стоять нет – быстро мы не управимся… Надевай-ка перчатку и затягивай ремешки, чтоб по размеру встала. Видишь «коготки»? Это сплав железа с мирцитом, он к морт чуткий. Тебе пока сложно одним мысленным усилием нужное количество морт к себе привлечь, слишком много забираешь – вот и попробуй её этой перчаткой зачерпнуть. Как тесто из кадушки.

Рейна плюхнулась рядом, подвернула под себя ноги по-мужски – повторила за учителем – и хихикнула:

– Как тесто? А месить надо?

– Надо, – усмехнулся он. – Зачерпнёшь побольше и станешь месить, чтоб морт стала не как туман, а как глина тягучая, как смола. Когда начнёшь с этим комком половчее управляться – попробуй из него морт вытянуть, наподобие ниточки, и в верёвку вплести, – протянул он ей моток, который принёс. – Чем тоньше, тем лучше. И не торопись, смотри то через окулюс, то так – сравнивай, что видишь… А я пока загляну в разлом и поищу пропавших.

Со стороны, для обычного человека, Рейна выглядела презабавно: сосредоточенная девчонка двенадцати лет с линзой у левого глаза, с великоватой перчаткой на правой руке сидела и комкала в ладонях нечто невидимое, отщипывая от воздуха вокруг себя по кусочку. Алар понаблюдал за нею немного, убедился, что она всё делает правильно, и затем сам приступил к работе.

Способ он продумал ещё по пути от деревни. Проще всего было бы поступить как с источником в Бере: смешать кровь с морт и послать вглубь земли. Но сил на такое ушло бы немало – Алар бы надолго себя истощил и остался бы перед хадарами беззащитным. На их благоразумие и честность он не особенно рассчитывал: зачем отпускать пришлого эстру, который в ближайшем городе может о спрятанном поселении доложить страже и к тому же точно указать место?

«Будь я хадаром, – рассудил он про себя, – я б точно такого странника или отравил, или подловил на слабости и нож в спину всадил».

Следовательно, надо было и пропавшего мастера найти, и силы сберечь – и способ нашёлся.

Спутник, хоть существовал словно бы отдельно от эстры, всё-таки являлся его частью. Когда Алар взывал к нему, то иногда на краткий миг словно бы видел себя чужими глазами с высоты исполинского роста, а когда на пробу отправил спутника вокруг избы, где беседовал со Скертой, то ощутил присутствие стрелков поблизости.

– Должно сработать, – пробормотал он.

Спутник, повинуясь его желанию, скатился по плечу, по запястью, по пальцам – и лёг на платок из тонкой, почти прозрачной ткани. Хлынула со всех сторон морт, соединённая со стремлением, платок встрепенулся, зашевелился – и сам собой сложился в маленькую птичку, вроде тех, что дети в богатой Шимре делают из бумаги ради потехи.

Глаза у птицы сияли тем же потусторонним светом, что и звезда спутника.

– Лети, – попросил Алар. – И покажи мне, что там, в глубине.

Птица затрепетала на его ладони, расправила тонкие крылья – и нырнула в темноту.

…чем больше удалялся спутник, тем более одиноким чувствовал себя эстра. Одиноким – и спокойным в то же время, точно огромный груз, давивший всё это время на его плечи, исчез. Морт текла сквозь него, как тихая, широкая река, смывая накопившуюся усталость.

Алар смотрел – и видел не только своими глазами, но и чужими.

Каждый извив расщелины, уходящей очень-очень глубоко, каждую песчинку, каждый человеческий след, еле заметный на камнях.

Вскоре стало понятно, что привлекло мастера в опасном разломе. Выброс морт, который заставил скалы расколоться, вытолкнул из глубины сокровища – золотые и серебряные самородки, целые друзы самоцветов и множество камней помельче. Но не только это. Ядовитые газы; опасные минералы; наконец, обитателей глубин наподобие червя Шалпана, которые были порождением морт. Иные выглядели как спутанная кудель, но стоило прикоснуться к ним – и тысяча нитей пронзала неосторожную жертву, выпивая из неё жизнь; другие напоминали землероек, только крупных, и с одинаковым удовольствием поглощали камни, корни деревьев и человеческую плоть… К счастью, воздух и солнечный свет губили их так же верно, как людей – давление и жар недр.

Мастер, вероятно, знал об этом и потому терпеливо выждал несколько месяцев, чтобы подземные твари вымерли естественным образом. Затем он спустился в раскол – сперва неглубоко, на разведку, но с каждым разом заходил всё дальше.

Не учёл он одного: опасные хищники погибли, но не исчезли бесследно.