Северянин (СИ)

          Ребятне дали рассмотреть подстреленного зверя, а живого Хельги потащил дарить. Тот, правда, упирался и цеплялся за Норда не такими уж и маленькими когтями, так что в лекарственном растворе стал нуждаться не один Хельги. Сольвейг животному тоже понравилась. Не так, как Норд, но куда больше, чем поймавший его охотничек. Животное Сольвейг тоже понравилось. Правда, она решила, что похож он, скорее, на медведя, чем на собаку, и обозвала Берси**, что на взгляд Норда было полной нелепицей.

          — А зачем ты его сюда захотел?

          Норд пожал плечами:

          — Не знаю. Собак мы не привезли, так хоть какая зверушка будет.

          — Думаешь, приживется? Думается мне, исчезнет он в зарослях как только Сольвейг отвлечется.

          — Ну… исчезнет так исчезнет. Не думаю, что их тут мало — другого поймаем, — прозвучало не слишком убедительно.

          — Не жалко отдавать было?

          — А почему должно было быть жалко?

          — Он тебе понравился.

          Норд скривился.

          — Глупости. Если что, буду заходить к этой парочке, за ушком его чесать. А с кормежкой и грязью пусть сами разбираются.

          — Коварный ты…

          — А то! — не стал отнекиваться Норд. — Пошли лучше сестру твою поищем, а то не видать. Непорядок…

          Нашлась Фрейдис быстро. Выбежала из-за дальнего дома, какая-то чрезмерно счастливая, прыгнула на шею брата, нагло хлопнула Норда по плечу и тоже спросила, что интересного они видели. Норд предложил и ей сходить глянуть на нового питомца Сольвейг и заодно осмотреть его собрата на предмет съедобности. Кивнув, она потащила мужчин с собой.

          И они так и не заметили пары блестящих черных глаз, внимательно выглядывающих из не по-осеннему пышной листвы…

__________

* Кушари — кусты, заросли, глухой угол.

** Берси — медвежонок.

========== Глава 36 ==========

                  Холода пришли незаметно. Просто мягкая, почти как лето, теплая осень плавно перетекла в свежую, хрустящую морозом зиму. Зачастившие было дожди обернулись пушистым снегом, а туманы, доселе опадавшие поутру росой, стали замирать узорчатой изморозью, зачаровавшей кусты в резные дворцы гимтуресенов*.

          Винлендские морозы и близко не подбирались к норвежским, но и от них Норд мрачнел и старался зазря носа на улицу не казать. Днями он мучился от страшной скуки, вечерами расспрашивал Торвальда обо всем новом (чего было отвратительно мало), а по ночам грелся самым действенным способом. Внутренний голос вопил, что долго он так не сможет, но Норд на него цыкал и твердил, что покуда сидится, будет сидеть, а там найдет шкур потеплее и выползет наружу. На чуть-чуть. Но это будет потом, а пока можно валяться в теплой постели и радоваться, что нет никого властного ему это запретить.

          Почувствовав, что горячее тельце завозилось, пытаясь выбраться, Норд протестующе замычал и крепче сжал руки:

          — А ну лежи. Берси, куда пошел?

          Отвечать зверь, разумеется, не стал. Вывернувшись из цепких объятий Норда, он гордо задрал еще больше распушившийся к зиме хвост и с независимым видом прошагал в дальний угол землянки, где хранилось такое вкусное молоко.

          Норд покачал головой и зарылся в одеяла с головой. Молока мало, так мало, что несчастная кружка раз в дюжину дней — все, на что мог рассчитывать каждый житель новой земли. И тратить его на наглую животину — почти преступление. Хотя — чего уж греха таить? — Норд порой отдавал половину своей порции Берси.

          Вопреки опасениям Торвальда эта тварюшка отнюдь не спешила сбегать на волю, а напротив, подобно Норду, предпочитала находиться в жилище, а не на холодной улице. Жить у Сольвейг он, правда, тоже отказался — ласкаться девушке давался, но спать в первую же ночь пришел к Норду. Самым непотребным образом вскарабкался на лежак и, свернувшись клубком под теплым боком, уснул. Норд так удивился, что даже и не выкинул сразу, а потом поздно стало. Привыкли. И Берси привык спать так и только так, и Норду пушистая грелка пришлась по вкусу. Жалко только, что блестящий план с «приходить почесать за ушком» провалился. Точнее, вывернулся наизнанку, и за ушком зверя чесали как раз Сольвейг с Хельги, которые наконец сошлись. Аккурат после полосатого дара, так что Хельги зауважал Норда во сто крат пуще прежнего.

          Берси ткнулся носом в пустой горшок, недовольно заурчал и укоризненно посмотрел на хозяина. Тот не отреагировал, и обиженный Берси, скакнув на Норда, так, чтоб нерадивому человеку мало не показалось, под возмущенные вопли выбежал на улицу.