Читаем Северная и восточная Тартария полностью

Северная и восточная Тартария

В 1697 г. мне попала в руки книга, напечатанная в Париже под названием Les Element de l'Histoire[25], в которой обсуждается и география. Господин де Вальмон, автор этого труда, представляется мне человеком большой учености и начитанности. Он там упоминает карту Тартарии, которую я составил и издал, и говорит, что она скопирована господином де Фером, географом господина дофина (что так и есть), но он говорит, что этот господин де Фер поступил неправильно, следуя мне в отношении Тартарии так далеко на север, как она нанесена нами. [Он] упоминает еще двух великих людей, таких как аббат Бодран[26] и господин Кантелли, землеописатель господина герцога Модены, которые одного с ним мнения, что северное побережье нами слишком далеко нанесено в направлении полюса. Меня очень удивляет, что этот господин просто отвергает мое положение, не приводя никаких доказательств нашей ошибки и не будучи знаком с тем, что нас побудило, кроме разве того, что отцы иезуиты нанесли Албазин на 50° и нескольких минутах. Я имею серьезное основание сомневаться, были ли эти отцы в Албазине, но несомненно то, что они были около города Нерчинского, который синцы называют Нипхеу, как я видел в одном из их писем, написанных в Европу. Они определили местонахождение полюса (если их наблюдения верны) на несколько градусов меньше 52°. Впоследствии, быть может, они в этом отношении внесли исправления, и его нанесли на 50° и нескольких минутах. Каким образом нанесение этой высоты в Нипхеу (который вышеупомянутый господин, по нашему мнению, принимает за Албазин) может иметь отношение к северному берегу Тартарии, я не могу установить, так как это место находится далеко оттуда. Это верно, что я лично не посещал холодного севера на высоте, изображенной на моей карте, но мне хорошо известно и то, что в этих областях никто не путешествовал из тех, кому хорошо известна наука определения высоты полюса. Точно также и в Пекине не имеют ни малейшего понятия об этой крайней северной области, следовательно, и отцам иезуитам таковая также неизвестна.

Видно, что упомянутый выше господин не слишком хорошо осведомлен о том, как путешествуют в Сибири и между Россией и Синой, потому что он хочет определить длину пути по описанию маршрута Байкова, который ездил от Тобола до Пекина в 1653 г. Но по причине бездорожья короткое расстояние часто кажется очень длинным, и Байков этого не отметил, как он не указал и то, ехал ли он на восток или запад, север или юг. В 1665 г. это описание путешествия между Тоболом и Камбалу, или Пекином, о котором он упоминает, мною было привезено из России сюда. И я его передал господину Тевеноту в Париже с примечаниями на полях, сделанными моим пером, которые его благородие там опубликовал. Так что содержание путешествия мне первому было известно задолго до того, как я составил карту. Какое основание имеют эти ученые мужи считать, что северный берег Тартарии лежит у Ледовитого моря южнее, мне неизвестно. Ни они, ни кто-нибудь другой из европейцев не имеют ни личного, ни математического опыта и не приводят для объяснения ни малейших доказательств или доводов. Ибо, хотя местоположение Албазина мною было действительно нанесено несколько севернее (Албазин был нанесен на моей карте на 52° и 40´, и не так высоко на север, как эти господа изволят мне приписывать, что можно увидеть на моей карте), из этого никак не следует делать вывод, что северное побережье Тартарии расположено южнее, чем оно мною нанесено, и поэтому их неблагосклонное мнение в отношении моего столь большого труда незаслуженно.

Этот труд нами составлен в надежде, что он послужит миру; ученым и другим [людям] даст повод совершенствовать и безошибочно показать в истинном свете то, что теперь у меня, может быть еще туманно и беспомощно, впервые издается. Этого, кроме благоденствия, желает вам, благосклонным читателям,

покорный Ваш слуга

Н. ВИТСЕН.