Северная и Западная Европа

С этими словами он занес над ним свое копье. Начали они биться и наносить друг другу удары копьями, но кольчуги их были так крепки, что копья только ломались. Однако в стычке Персиваль так сильно толкнул рыцаря, что тот не усидел на коне и упал прямо в воду, причем даже шлем слетел с его головы. Не захотел Персиваль, конный, биться против пешего, сошел он с коня и снова напал на рыцаря. Но тот был так ошеломлен его натиском, что не мог сопротивляться и запросил пощады. И Персиваль поклялся душою покойного отца, что не даст рыцарю пощады, если не скажет тот, кто он такой и почему запрещает поить лошадей в своем ручье. И рыцарь отвечал:

— Я скажу тебе это: знай же, что я рыцарь Урбан и в рыцари посвятил меня сам король Артур. Как только посвятил он меня в рыцари, пустился я странствовать по всей стране в поисках приключений, и при помощи Божией ни разу не встретил я еще рыцаря, которого не превзошел бы в умении владеть оружием. Один раз ночью проезжал я этим лесом, и шел такой сильный дождь с громом и молнией и вообще была такая ужасная погода, что мне казалось — само небо разверзалось надо мною, и я не видел ни зги. Вдруг при блеске молнии лошадь моя так понесла, что я не мог ее удержать, и в ту же минуту увидел пред собою молодую девушку на коне, ехавшую очень скоро. При виде ее я сдержал коня и поехал следом и наконец въехал за нею в один из прекраснейших замков в мире. Тут лишь, увидя меня, она повернула ко мне навстречу и радушно предложила остановиться в замке на ночлег. Это настолько ободрило меня, что я стал просить ее любви. Она отвечала, что охотно полюбит меня, если я соглашусь остаться там, куда она меня приведет. Итак, поместился я у этого ручья, замок же находится позади моего шатра, но он ни для кого не видим, кроме меня и моей дамы. Много уже рыцарей победил я, и если бы удалось мне удержаться здесь семь лет, то я оказался бы лучшим рыцарем на свете. До срока же этого оставалось мне всего лишь семь дней. Но Господь решил иначе. Теперь ты можешь остаться здесь вместо меня, и если продержишься здесь год, то тебя признают первым из рыцарей нашего времени.

— Друг мой, — отвечал ему Персиваль, — знай, что я здесь не останусь, как не останусь нигде, куда бы ни привела меня судьба.

В то время как Персиваль разговаривал с рыцарем, защищавшим Опасный Ручей, послышался страшный шум — казалось, лес провалился в пропасть, из которой поднялись облака черного дыма. Среди этого мрака раздался громовой горестный голос:

— Да будешь проклят ты, Персиваль, причинивший нам такое никогда еще не испытанное горе! И если бы только было это в нашей власти, тебе никогда не удалось бы найти то, чего ты лишился. Поспеши же, Урбан, или ты совсем утратишь мою любовь!

Услыхав голос, рыцарь очень огорчился, залился слезами и без чувств упал перед Персивалем, который был несказанно удивлен всем увиденным и поспешил осенить себя крестом. В то же время рыцарь пришел в себя, поспешно побежал к своей лошади и хотел было вскочить на нее, но Персиваль, нагнав его, удержал и сказал:

— Клянусь Богом, рыцарь, не уйдешь ты, пока не объяснишь мне этого чуда.

Тут снова послышался тот же голос:

— Поспеши же, Урбан, или ты утратишь меня!

Урбан опять рванулся к лошади, но Персиваль крепко держал его и поклялся душою своего отца, что не отпустит рыцаря ни за что, пока тот не скажет ему, что это такое. И рыцарь более сотни раз восклицал:

— Ради Бога, отпусти меня, рыцарь, ты сделаешь доброе дело!

Тут Персиваль заметил, что появилось такое множество птиц, что, казалось, они заслонили небо: большие, со страшными клювами, очень черные, они, казалось, старались окружить Персиваля и выклевать ему глаза сквозь отверстия шлема. Рыцарь же при виде прилетевших птиц ободрился, взял свой щит и меч и с яростью напал на Персиваля. Увидя это, Персиваль вознегодовал:

— Что это, рыцарь, уж не хочешь ли ты возобновить битву?

— Защищайся! — отвечал ему рыцарь, разя мечом.

В гневе Персиваль тоже замахнулся и нанес ему такой удар, что, если бы меч не повернулся, он рассек бы врага пополам, несмотря на его шлем и щит. Затем размахнулся он еще раз и ударил одну из птиц, всего ближе кружившуюся около него, но вместо птицы на землю упала мертвая женщина, и остальные птицы с громкими криками подхватили ее и унесли. Персиваль бросился тогда к рыцарю, но тот запросил пощады, и Персиваль отвечал, что пощадит его лишь в том случае, если тот объяснит ему тайну совершавшихся здесь чудес, и Урбан отвечал:

— Хорошо, я объясню тебе это: знай, что шум, который ты слышал, произошел вследствие падения замка, разрушенного моей дамой с горя обо мне; ее же голос слышал ты: это она призывала меня. А когда увидела она, что ты не отпускаешь меня, она превратилась со своими дамами в птиц и прилетела сюда мне на помощь. Но ты оказался лучшим рыцарем на свете. Молодая девушка, которую ты убил, была сестра моей прекрасной дамы. Теперь же, ради Бога, отпусти меня!