Северная Корея изнутри. Черный рынок, мода, лагеря, диссиденты и перебежчики

Рост интенсивности торговли между городами вкупе с нерегулярностью железнодорожного сообщения привел к тому, что поезда в Северной Корее обычно забиты пассажирами под завязку. Люди плечом к плечу протискиваются в вагоны, запихивают свой багаж куда только возможно — и даже невозможно, — включая туалетные кабинки. Один из примечательных результатов этого — поездки на поезде дают людям драгоценную возможность социализироваться: общение в поезде складывается и развивается легче, чем где бы то ни было. Неофициальные сборища четверых и более людей потенциально незаконны в КНДР, что делает практически невозможной любую общественную деятельность вне властного контроля. Но поезд — другое дело; он является едва ли не единственным исключением из этого правила. Пассажиры встречаются в поездах в первый и, возможно, последний раз в жизни, скорее всего они больше никогда друг друга не увидят, и это позволяет им быть более открытыми и откровенными друг с другом. В корейском обществе ценятся разнообразные представления, зрелища и живые рассказы, а среди попутчиков всегда находится тот, кто способен скрасить долгую дорогу песней, шуткой или острым (а то и скабрезным) анекдотом. Что еще более важно, в пути пассажиры обмениваются новостями и сплетнями и даже рискуют критиковать власти, что было бы совершенно немыслимым в другой обстановке…

Постепенно меняется и традиция проведения каникул и отпусков. Раньше настоящего отпускного туризма в Северной Корее практически не существовало, да и на выходные северокорейцы никуда особенно не выезжали. Трудовые коллективы организовывали массовые поездки в другие части страны, особенно в горы — на Чильбосан, Пэктусан или Кымгансан. Однако выехать куда-то индивидуально, выбрать направление самому и расслабляться в одиночку было практически невозможно: путешествия подразумевались исключительно коллективные, насыщенные политизированной групповой деятельностью. Единственными людьми в Северной Корее, способными просто так отправиться, скажем, на пляж у какого-нибудь прибрежного города вроде Вонсана (помимо местных жителей), были члены правящей элиты. Только они располагали свободным временем и деньгами на проживание в отелях.

Но в нарождающейся эре капитализма путешествия понемногу становятся доступны и для успешных представителей растущего буржуазного сословия. Их еще немного, но их становится все больше — у них есть лишние деньги и свободное время. Некоторые из них даже имеют машины. Именно к этой группе людей сегодня напрямую обращается Народный комитет города Пхеньяна (НКГП — высший орган столичной власти), рекламируя возможности внутреннего туризма в объявлениях в Родон Синмун («Рабочей газете») — центральном органе печати в КНДР. В августе 2013 года НКГП предлагал билеты на трехдневную поездку на курорт Рёнсупхо, что расположен на юго-западе от Пхеньяна в провинции Хванхэ-Намдо. Места предлагались не только для рабочих бригад, но и для отдельных семей.

Государственные новостные телепередачи рекламировали отдых на побережье всю весну и лето 2013 года. В репортажах мелькали картинки множества купающихся и играющих в волейбол на пляже Маджон под Хамхыном — складывалось ощущение, что эти развлечения предназначены для всех. Конечно, это было не так: обычные северокорейцы все еще живут в крайней нищете — у них просто нет ни денег, ни свободного времени, чтобы провести три дня на пляже. Но сам факт того, что власти делают доступным для любого человека с деньгами то, что раньше было исключительной прерогативой правящей элиты — и даже рекламируют это, — откровенно свидетельствует о том, насколько изменилось в официальных кругах отношение к консюмеризму.

Рука об руку с этими изменениями идет очевидный акцент, который администрация Ким Чен Ына делает на спортивном и активном отдыхе. После смерти Ким Чен Ира, известного подчеркнутым вниманием к военным делам (сонгун — «армия прежде всего»), государственная пропаганда теперь больше концентрируется на образах и проектах, которые олицетворяют процветание, веселье и удовольствие. Проекты, которые курирует Ким Чен Ын лично, похоже, подтверждают такую смену парадигмы: самый известный из них — лыжный курорт Масик, но есть и другие — тематические парки, 3D-кинотеатры, шоу дельфинов в духе американской сети океанариумов SeaWorld. Все эти проекты, несомненно, более подходят его стилю — моложавому, доступному (особенно по сравнению с его угрюмым отцом); они наверняка позволят ему выстроить определенный собственный имидж руководителя — если только не окажутся непосильной ношей слишком быстро. С другой стороны, есть, безусловно, что-то от карго-культа в возведении 3D-кинотеатров и лыжных курортов в стране, где общественное благополучие — и даже пристойная инфраструктурная база — остаются пока лишь далекой мечтой.