Северная война

  - Нет. Об этом мы с тобой говорили ранее, князь, но я повторюсь. Сам Христос - великий пророк, который не желал нам зла, ибо он, скорее всего, даже понятия не имел, кто такие славяне или наши предки скифы. Он предстал перед своим народом и сказал: 'Вот заветы, которые завещаются сынам дома Израилева'. Христос отдал свою жизнь сородичам, и погиб не сопротивляясь, потому что его не поняли и предали братья по крови. Но нас с тобой, Василько Святославич, это не волнует. Это личное дело иудейского народа, которое меня, тебя и других славян не касается никаким боком. Другое дело, что учение великого пророка было видоизменено и нити управления религиозным движением, под названием христианство, перехватили темные. Правда, из правил всегда есть исключения, и сама вера зависит не только от тварей бездны, ибо в нашем мире они не всемогущи, но и от людей, которые пытаются сделать этот культ более человечным и тем самым отсекают часть паствы от чужих богов. Так что, князь, если бы не христианство, то темные нашли бы другую лазейку. Впрочем, они ее и так уже находят. Часть мусульман под их контролем и во имя Аллаха готова пачками резать других людей, хотя пророк сказал, что у каждого своя вера. Среди иудеев свои секты, которые кровушку льют. На заокеанских землях, про которые в Европе пока ничего неизвестно, процветают кровавые жертвоприношения. В Индии и Азии плодятся человеконенавистнические культы. Люди гибнут во имя разных богов, но если присмотреться, то темных видно всегда. Эти твари жаждут получить после смерти человека его силу и душу. Ну, а при жизни они терзают его и пьют кровь потомка богов, который признал себя рабом.

  Василько Святославич выслушал меня, а потом кивнул:

  - Благодарю, Вадим. Ты ответил на мой вопрос. Но он породил новые вопросы.

  - Так спрашивай, возможно, я смогу ответить.

  - Пока нет. Вот если выживу, то поговорим еще, а нет, значит, не судьба.

  Князь замолчал и поморщился, словно хотел мне что-то сказать, но не решался это сделать. Мне стало интересно, в чем дело, и я поторопил его:

  - Не жмись, Василько Святославич. Хочешь еще о чем-то поговорить?

  - Да, хочу, - Рюрикович мотнул головой и спросил: - Тебя еще интересует мой предок Всеслав Брячиславич?

  - Конечно. А ты хочешь мне что-то о нем рассказать?

  - Есть кое-что, что ты захочешь узнать.

  - Слушаю.

  Внутренне я напрягся, а князь усмехнулся и произнес:

  - Вниз по течению Двины, в семи верстах от Полоцка, есть поселок, который называется Волчья Тропа. Это обычное сельцо, но рядом с ним лес, и в нем у Всеслава Брячиславича капище было, в котором он оставил все свои книги и секреты.

  - Вот как. А что же ты раньше мне об этом не поведал и отчего сам секреты предка не взял? Или там уже ничего нет?

  - Лес на месте и капище есть. Но подступиться к нему нельзя. Всеслав, умирая, сказал, что лишь достойный завладеет его тайнами и наследием, и с тех пор ни один из потомков чародея не смог подойти к этому маленькому храму в лесах. Многие пробовали, но ни у кого не получилось. Кто-то испугался и отступил, а иные между трех деревьев целый день плутали, словно морок на них напустили.

  - И почему ты решил этим знанием со мной поделиться?

  - Мне кажется, что ты достоин владеть секретами моего предка, ибо думаешь не только о себе, но и о народе.

  - А как же сыновья твои?

  - Никак. Володша, Брячислав и Всеслав, старшие дети, пробовали подойти к наследию, да не смогли. Ну, а Изяслав и Всеволод, младшие, даже пробовать не стали, мол, это грех. Внуки такие же, они стараются поскорее забыть, кто они, так что никому знания великого князя-оборотня не нужны. Разве только, что тебе.

  Я кивнул и сказал:

  - Благодарю, Василько Святославич.

  Было, я хотел задать князю еще несколько вопросов, но нас прервали. В деревушку влетел гонец от Прибыслава, который передал его приказ для меня вместе с сотниками прибыть в ставку. С этого момента стало не до разговоров, подготовка к битве началась всерьез, и все завертелось.

  Мы, командиры моей дружины и я, посетили военный совет, на котором было окончательно решено первыми атаковать крестоносцев, и мой отряд рассыпался. Конница под моим началом сместилась на левый фланг, а пехота ушла поближе к центру. В деревушке осталось только полтора десятка обозников и несколько легкораненых.

  Ближе к вечеру, как я и предполагал, в четвертом часу, на противоположном берегу речушки появилась армия католиков. Навстречу нам выдвинулись сильные боевые дозоры, а основное вражеское войско закрепилось на четырех холмах, которые венедские разведчики и диверсанты излазили вдоль и поперек, и стали разбивать лагерь. Наши отряды были готовы к сражению, и в первых сумерках над правым берегом разнесся рев сигнального рога. Раскатистый звук прокатился над землей, а затем она вздрогнула. Четыре тысячи бронированных пехотинцев и три с половиной тысячи всадников, самые лучшие силы венедов, вышли из укрепрайонов, стали спускаться на реку и перебираться на левый берег.

  'Ну, все! - мелькнула у меня при этом мысль. - Понеслось! Еще двадцать-тридцать минут и до нас очередь дойдет'.

Глава 25.