Северная война

– Не переваривай, Лексей, вон уже пена на взваре сверху пошла. Похоже, что его разливать уже можно, – кивнул крепенький паренёк тому третьяку, что дежурил у плиты с котелком.

И тот, согласно кивнув, начал разливать пахнущий ягодами и пряностями медовый взвар.

– Держи, малыш, – приветливо улыбаясь, подал Славке большую канопку Алёшка, – Сейчас тебе ещё пирога отломлю, так что поснедаешь маленько.

– Да не надо, благодарствую, – пискнул в смущении Славка.

– Бери, тебе говорят! А то я не знаю, как на первом курсе всё время есть хочется. Сами же такими были, и нас тётка Миронья пирогами подкармливала, – нахмурился старшак, протягивая добрый кусок пирога мальцу, – И не стесняйся, чувствуй себя как дома тут.

Горело на стенах пара масляных светильников, отбрасывая на стены причудливые тени. Потрескивали поленья в печке, и в комнатке хозяев было тепло и уютно. Сидел самый счастливый на свете мальчишка и тихонько слушал степенную беседу своих старших товарищей. И казались они сейчас Славке самыми авторитетными и умудрёнными жизненным опытом людьми. Хотя и были-то они старше мальца на всего лишь два, от силы три года…

Глава 9.Походные сборы

– Идём к Великому Новгороду общим числом в тысячу человек, – подводил итог на походном совете комбриг, – Первым в колонне идёт Дозорный эскадрон поручика Василия и Степная сотня Азата Хайдаровича. За ними пойдёт знамённый взвод вместе с тыловой командой. Потом десяток розмыслов и большой лекарский десяток своим одним, единым обозом. После них третий курс школы и Обережный эскадрон Игната Ипатьевича следует. Ну и, разумеется, головным, боковыми и хвостовым дозорами, идёт большая пластунская сотня Севастьяна. Как уже ранее было сказано заместителем по тылу подпоручиком Лавром Буриславовичем, идём мы «о двуконь», с дополнительной вьючный лошадью на каждый строевой десяток. На этом выходе у нас уже сто двадцать оленьих нарт, и большую их часть в семь с половиной десятков мы передаём в введенье пластунов, ибо им более других по глубоким сугробам передвигаться придётся. Два десятка оставляем для лекарей, так как там нужен лёгкий и плавный ход. Остальные в твоём введенье будут, Буриславович. Сам смотри, что туда лучше загрузить, ибо помимо них у тебя ещё и с лошадиным ходом сани будут. Днём выхода определяю десятое декабря, и оставшуюся до него седмицу используйте, как можно разумней, чтобы и своих бойцов пустой суетой не утомить и к походу подготовиться наилучшим образом. Ещё раз проверьте каждую лыжу и палку, подковы на лошадях, сбрую, оружие и все припасы, чтобы ничего нас не подвело в этом дальнем зимнем походе. Ну, вроде всё, – и Сотник распустил своих командиров.

Впереди была суматошная неделя сборов, а уже дальше весьма неблизкий путь на Новгород.

Идти было решено верхним, старинным, Селигеровым путём. Для начала напрямик, не заходя в Яжелбицы и срезая этим пару десятков вёрст через озеро Ямное на Крестцы. Далее на Зайцево, а затем, забирая левее на реку Мсту, и там уже к самому батюшке Волхову. Этот путь был чуть покороче нижнего, и на нём можно было вполне сэкономить пару суток. И всё равно эти две с лишним сотни вёрст быстрее, чем через седмицу, бригаде было не миновать. В начале дальнего пути всегда вылезали мелкие неполадки и недочёты, которые нужно было тщательно устранять, дабы они не вылезли потом боком во враждебной стороне.

Первую ночёвку делали за Крестовским погостом. Большой передовой десяток тылового взвода, следовавший сразу же за дальним дозором пластунов, уже разложил с десяток костров на поляне, и сейчас его мужики рубили сухие лесины, заготавливая дрова для подходящих строевых сотен.

Вечерело. В воздухе пахло дымком и конским потом от прошедшей недавно рати, а Митяй стоял без шапки возле трёх деревянных крестов около лесной дороги и молчал. Три года назад вот на этом вот самом месте он принял тот первый бой, пролил свою и чужую кровь, потерял здесь товарищей. А вот теперь идёт уже в новый поход, но как же много произошло с ним за эти три года…

Из леса вынырнули три белые тени, обходя парня со всех сторон.

– Свои, – выдохнула та тень в зимнем маскировочном балахоне из белёной холстины и с речником на перевес, что стояла напротив, – Ты что это, Митька, тут один-то стоишь? Вон наши уже, небось, на котелках кулеша наваривают, скоро сёрбать будут – и подошёл к парню вплотную.

– Да вот, проведать пришёл, – кивнул курсант на могилки.

Пластун стянул шапку, перекрестился, помолчал немного и кивнул Митяю:

– Ну, мы это, мы не будем тебе мешать, паря, ты уж извиняй нас за то, что тут потревожили тебя ненароком. Сам понимаешь, служба такая.

Три тени мелькнули и пропали среди деревьев. Малому дозору предстояло ещё три часа рыскать по лесной чаще, и только уже во второй половине ночи их ждал горячий ужин и недолгий сон.