Северная война

В словах князя, конечно, был смысл, но Андрей прекрасно сам знал, что творится во взятых на меч селениях, и как только мог, старался отвести своих воинов от такой доли.

– Всё так, князь, то моя личная просьба, прости. Почти что тысяча ушкуйников и лихих новгородцев из охочих людей в поход этот идут, всем им за радость такое будет, а для нас воинская честь и слава дороже того будет.

Ярослав помолчал, тяжело вздохнул и ответил:

– Неволить тебя я не буду, пусть так и будет, как сам хочешь. Только и ты уж имей ввиду, кто во вражье селение входит, тот и добычу потом на себе из него же и уносит.

– Да ничего, чай не обеднеем, Ярослав Всеволодович, – улыбнулся Сотник покладисто, – У нас князь честный. Хороших воинов чай не обидит, а для добычи у нас и свой обоз есть. Она ведь у бригады тяжёлая, на своей спине, как вон те ушкуйники пушнину, добычу нашу не утащишь просто так, – и лукаво при этом улыбнулся.

– Ну-ну, – усмехнулся князь, – Хитрован ты, Иваныч, я гляжу. Ладно, главное дело сделать, а о добыче потом поговорим. Знаю я, что Андреевских, в первую очередь, металл интересует. Ладно, давай-ка по чарочке и не буду я более тебя задерживать. Выход в поход планирую уже через три дня, на двадцать первое число.

У командирского шатра сидело четверо мужчин. Отбрасывал тени в сторону яркий костёр, на котором в медном котле закипал кипяток, а мужчины вели между собой беседу. Три сына шли в далёкий северный поход у Андрея. Старшему Василию было уже двадцать восемь, крепкий, закаленный ратным трудом мужчина, командир Обережного эскадрона в его бригаде. Младшему Митрию пятнадцать, рано возмужавший парень в свои годы успел повоевать, курсант третьего курса ратной школы он теперь. Среднему сыну Ильюхе, в сентябре исполнилось девятнадцать. Взрослый парень. Да и не парень, пожалуй, а молодой мужчина он уже. Илюха с воинских отроков в личной дружине Ярослава Всеволодовича был, сейчас вот в первой дозорной сотни у князя службу несёт. Повзрослел сынок, русую бородку отпустил, а глаза всё такие же озорные, бедовые, так и искрятся весельем.

– Ну, десятник поутру ногу-то в сапог вдел, да как выпрыгнет из сапога, и в сторону козликом скок! Потом-то из него уже жабу вытряхнул и мне такой «Ну Илюха, всю неделю теперь тебе быть костровым!». И как только угадал меня из всего-то десятка?

– Да тебя не угадаешь, как же, по твоим-то зелёным озорным глазам, – усмехнулся Василий, – За что ты так с начальством-то, охальник?

– Дэк я ему потом аккуратно-то объяснил, – ответил озорник, – Говорю, ты, дядька Игнат, об «обсчестве» бы порадел что ли чуток. Вон у всех уже сапоги-то поизносились давно, а тиун новых не выдаёт нашему десятку взамен. Всё вон на тебя он ссылается, что ты, дескать, у него не спрашивал про обновку. Так ведь можно не только жабу поутру у себя найти, а и на здоровенького ужа из ближайшего болота наступить.

Митька, отсмеявшись, спросил у брата:

– Ну и как зашевелился-то десятник?

– Да поменяли сапоги, кому же захочется по утрам на змеюку холодную наступать, – улыбаясь, ответил рассказчик, – Правда, всю неделю на выходе мне пришлось костровым дежурить, да ладно, за дело ведь это.

– Эх Ильюха, Ильюха, женить бы тебя пора, – усмехнулся Сотник, – Всё хулиганство бы твоё как рукой сняло. От ответственности за семью да за детей малых. Вон на старшего нашего погляди, какой он серьёзный сейчас, а ведь тоже таким как ты неслухом раньше был!

Василий аж поперхнулся от такой неожиданной характеристики бати.

– За проявленный героизм и самоотверженность при отражении вражеского набега, уничтожение большого количества противников и захвата важного языка, Георгиевским крестом III степени с положенными премиальными награждается десятник карельского взвода пластунской сотни Калева!

И перед развёрнутым строем бригады к командиру, стоящему под знамёнами и хоругвью, вышел отличившийся воин.

– Георгиевским крестом IV степени награждаются бойцы Йибу и Васси. Двадцатого декабря список георгиевских кавалеров бригады пополнился новыми именами.

А на следующий день затемно всё русское войско двинулось в дальний поход, который впоследствии назовут «ледовым».

Глава 10. Ледовый поход

Русская рать двигалась походным порядком от Великого Новгорода в сторону Ижорских земель и Копорья. Пять сотен вёрст по лесным дорогам были немаленьким расстоянием, и четыре тысячи человек растянулись по ней на десяток вёрст.

Первыми шли, как и положено, головные дозоры пластунов, а затем уже и строевых сотен. После них шла княжья дружина, а за ней следовала Андреевская бригада, и после неё с большими такими промежутками шли ушкуйники да санный поезд новгородских охочих людей набежников. Заднее прикрытие из двух сотен княжьей дружины буквально подталкивало вперёд этих несобранных добровольцев из стольного города и с новгородских пятин. Порядка там явно не хватало, и не раз уже князь спрашивал с новгородских старшин за их беспутство и небрежение.