Северная война

– Нет, Алексашка, лишних денег в казне, извини! – Указательным пальцем поманил к себе, прошептал на ухо: – Завтра с утра за тобой заедет Федор Ромодановский, отвезет в одно место. Там деньгами и разживешься – на закладку нового города-порта. А ты, бродяга, небось думал, что я решил задвинуть тебя в самый дальний обоз? Не, Алексашка, ты у меня всегда будешь в первых рядах! И плевать мне, что князю-кесарю это не по нраву… – отстранившись, громко попрощался со всеми: – Все, господа Высший совет, разрешите откланяться! Извините, но уже глаза слипаются… Да, Алексашка, карту сию, царевичем рисованную, можешь забрать, тебе она нужнее…

Когда супруги Меньшиковы уже уселись в свою карету и тронулись к дому, Санька, устало пристроив голову на его плече, проворковала:

– Мой муж – генерал-губернатор северных земель! Это очень даже хорошо… А еще мне Петр Алексеевич шепнул тайно, что по осени – если все сложится удачно – он тебе, Саша, княжеский титул присвоит. Это значит, что и я стану княгиней… Давно уже пора, а то даже как-то неудобно: при таком-то знаменитом муже – ходить в простых дворянках! Еще вот, Саша, ты эту карту не прячь, пожалуйста! Я ее себе перерисую на отдельный лист…

– Зачем она тебе, княгинюшка моя? – беззаботно и сладко зевая, спросил Егор.

– Как это – зачем? Буду думать, как спланировать новый город… И нечего так хмыкать недоверчиво! Знал бы ты, сколько за последнее время я книжек прочла умных! В том числе и про архитектуру европейскую…

Утром следующего дня, когда Егор успел только справить естественные нужды, умыться и еще только подумывал о завтраке, в коридоре, ведущем из просторных сеней (из прихожей, если говорить на европейский манер), послышались размеренные, очень грузные и солидные шаги.

«Князь-кесарь пожаловал! – уверенно определил внутренний голос. – Шествует, словно по собственной вотчине, а все стражники, охранители да холопы простые разбегаются перед ним в разные стороны – словно тараканы кухонные. Как же иначе? Начальник Тайной канцелярии все же…»

– Приветствую тебя, Александр Данилович, господин генерал-губернатор! – переступив порог столовой, загудел – с легкой одышкой – Ромодановский, одетый в тяжелую медвежью шубу старинного покроя. – Ничего, что я там немного распугал твою челядь? Одному усатому преображенцу даже плохо стало: осел, бедняга, по стеночке, ружьишко выронил из рук…

– Заходи, Федор Юрьевич, заходи! Я всегда рад тебе! – приязненно улыбаясь, искренне ответил Егор. – А людишки – что ж: им иногда очень даже полезно встряхнуться, чтобы не дремали по углам… Потрапезничаешь со мной?

– Извини, Данилыч, но торопиться нам надо. Других важных дел у меня – невпроворот. Да и натоплено у тебя сверх меры, не для моего полнокровия… Поедем, передам я на тебя всякого для нужд новых да важных. А то что ты голоден, так оно и ничего: чрезмерная сытость – во всех ее проявлениях – только вредит здоровью… Чего встаешь-то так поздно? Ах да, у тебя же – жена молоденькая. Поди долго повечеру заснуть не дает? А я, старый вдовец, рано отхожу ко сну. Ну, одевайся, братец, наряжайся… Письмо малое отпиши в свою Преображенскую дивизию и срочно отошли с конным нарочным. Пусть к обеду пришлют к Кремлю с десяток просторных возков да сотню тверезых всадников из Дикого полка – для охраны надежной…

Скромная кожаная карета князя-кесаря, запряженная четверкой черных злых коней, – подарок какого-то степного хана, через распахнутые ворота въехала в Кремль, покружив между многочисленными строениями различных приказов, остановилась около очень старого и непрезентабельного домика, сложенного из темно-красного кирпича.

У крыльца здания бдительно застыли два стрельца в клюквенных кафтанах, с пищалями на плечах, навстречу князю-кесарю шустро кинулся старый человечек, одетый в ношеный овечий тулуп.

– С самого рассвета жду! – подобострастно заверил человечек. – Два фонаря, как и велено, приготовил! Зажигать?

– Зажигай! – вальяжно велел Ромодановский, поочередно зло посмотрел на стрельцов, от чего те сразу на пол-оборота отвернулись в разные стороны, достал из кармана медвежьей шубы массивный бронзовый ключ, отпер низенькую, тщательно обитую ржавым железом дверь, обернулся:

– Данилыч, забирай фонари, проходи вперед меня… Егор за чугунные ручки подхватил тускло светящие фонари (толстые восковые свечи, закрытые сверху стеклянными колпаками – с маленькими дырочками по бокам), не без опаски проследовал в темный проем, из которого явственно пахнуло могильной сыростью и кладбищенской плесенью.

Князь-кесарь вошел следом, сопя и громко щелкая ключом в замке, запер дверь, взял у Егора один из фонарей, переваливаясь с боку на бок, уверенно пошел вперед.[34]

– Это бывшая палата приказа Тайных дел, – пояснил на ходу Ромодановский. – Прежний царь, Алексей Михайлович, учредил сей приказ.

Палата была сводчатой, очень низкой, стены ее были местами покрыты паутиной и плесенью, под ногами громко хрустел засохший мышиный помет.

Неприятно завизжав ржавыми петлями, в торцевой стене приоткрылась еще одна неприметная дверь.