Северная война

– Наградим, конечно! Как не наградить? И используем, обязательно! – покладисто пообещал Петр и продолжил: – Итак, господа Высокий совет, сей год наступивший, одна тысяча семисотый, должен стать для всех нас особым. Будем окончательно закрепляться на берегах невских да балтийских. Встанем на них стопой твердой! – вытащил из ножен, висевших на его левом боку, короткую шпагу, начал осторожно тыкать ее острием – на манер учебной указки – в разные точки на карте. – Четыре важных дела нам надо непременно свершить за этот «круглый» год. Первое: взять крепость Нотебург, самый восточный оплот шведский. Второе: обустроить крепости и форты новые: на Заячьем острове устья невского, на острове Котлин и на прилегающих к нему малых островках. Третье: на берегу Финского залива, южнее Котлина, надобно заложить большой и дельный город-порт, чтобы все товары, которые идут к Риге, Митаве и Нарве, там пристанище имели надежное. Чтобы потом в этот порт приходили даже большие корабли – с персидскими и китайскими товарами. Вот только сомневаюсь пока – как назвать сей город? Можно – «Питербурх», еще неплохо – «Санкт-Питербурх». Ладно, подумаем потом вместе, уже когда заложим… Вижу, некоторые из вас знатно удивлены? Да, сперва планировалось, что город-порт будет заложен на многочисленных островах дельты невской. Но после тщательного личного осмотра тех мест я твердо решил, что место это – малопригодно для удобного строительства городского: наводнения там бывают очень сильные, почва болотиста и неверна, большая нужда в мостах – рано или поздно – возникнет… Пусть уж на этих островах будут парки разбиты, обустроены охотничьи угодья. И вообще, раздарю я все эти острова своим подданным, особо отличившимся в северных баталиях! Господин генерал-майор Меньшиков, сэр Александэр, жалую тебе остров Васильевский! А тебе, контр-адмирал Бровкин, маркиз де Бровки, Фомин остров! – острием своей шпаги несильно ткнул в названные острова. – Владейте, соратники, заслужили! Обязываю вас, господа заслуженные, за пять лет – с сего дня – усердно обустроить набережные этих островов в камень и в дубовое дерево, выстроить там дворцы – приятные взору, парки разбить – с фонтанами, мраморными статуями, павлинами да цветниками… А если не исполните этого моего наказа, то и обратно все заберу! Ну, кто еще хочет дармовых островов? Не вижу желающих что-то, ха-ха-ха! – Через пять-шесть минут, вволю насмеявшись, царь продолжил – уже совершенно серьезно: – Четвертое же дело: велю наполнить Ладожское озеро и воды Невы-реки дельными кораблями многопушечными, для чего надобно сперва заложить эти корабли на верфях Олонца и Старой Ладоги… Есть еще и малые дела. Например, надобно окончательно разобраться со шведскими батальонами генерала Кронгиорта, которые до сих пор рыщут южнее крепости Ниеншанц… Вот обо всем этом и будем говорить подробно, времени на то не жалея. Сколько людей надобно – воинских да работных? Что и куда предстоит завозить, в том числе припасов продовольственных, огненных, товаров строительных, плотницких? Кто из вас, уважаемый Совет, куда поедет? Кому, конкретно, мы доверим решать эти важнейшие и труднейшие задачи?

Высший Государственный совет длился – безо всяких перерывов и перекуров – полновесные десять часов. Было много длинных и пламенных монологов, жарких споров, доходящих до серьезных ссор и перепалок, грозящих перерасти в пошлые драки и в вызовы на благородные дуэли. Но царь – при помощи басистого и грозного рыка князя-кесаря – очень умело и искусно «дирижировал» всем процессом, не допуская никаких крайностей и вовремя переводя все споры в насквозь деловое русло.

Санька тоже активно участвовала в обсуждении многих вопросов, особенно настойчиво и заинтересованно она рассуждала о первых шагах – при закладке нового города, жарко споря даже с собственным отцом:

– Что же вы, папенька, Иван Артемыч, все мне толкуете о своих складах? Восемь огромных амбаров подайте вам – под пшеницу, ячмень и рожь, шесть – под бочки с солониной и водкой… Подождут ваши амбары, как миленькие! Первым делом надо строить просторные госпиталя, лазареты да нужники справные! Больных будет при этом строительстве – и не сосчитать… Знаю я вас, господа высокородные: о простых работных да воинских людях вы всегда думаете в самую последнюю очередь! Кормить будете абы как, с первых же дней начнутся немалые пищевые отравления. А еще всех солдат да людишек работных небось распихаете по парусиновым палаткам. Мол, время летнее, теплое… Ночи же в тех местах даже летом случаются прохладные. Жар у многих начнется, кашель сухой. А тут еще осень наступит – как всегда – неожиданно. Глядь, холода начались, зарядили бесконечные дожди, а теплых бараков даже еще возводить не начали. Делать нечего, заставите всех поголовно землянки рыть – на скорую руку…

Наконец Петр заметил, что царевич Алексей, притомившись от обилия информации, свалившейся на его юную голову, тихонечко задремал в своем кресле, уткнувшись носом в собственные колени.