Северная война

– Тихо всем, морды! – рассерженной ядовитой змеей зашипел царь. – Мальчик мой заснул, тихо, прошу…

Егор сложил пальцы правой руки в определенный условный знак, два охранителя (один – дюжий широкоплечий мужичина, другой – худенький подросток, Гаврюшка Бровкин, Санькин младший брат) незамедлительно подскочили к спящему царевичу, аккуратно и бережно извлекли его из кресла и – в полной тишине – унесли по направлению к жилой половине Преображенского дворца.

Царь, нежно и сентиментально улыбаясь, проводил увлажненным взглядом своего любимого отпрыска и объявил:

– Все господа Высокий совет, будем завершаться! Эй, дьяка Чердынцева позовите, записывать все будет за мной… Не, а славно мы сегодня потрудились, я даже притомился немного… Алексашка, распорядись! – подмигнул заговорщицки.

Егор левой рукой изобразил в воздухе очередной нехитрый знак, и из боковых коридоров появилось с десяток неприметно одетых личностей – с широкими подносами в руках, на которых были расставлены разнокалиберные чаши и фужеры, наполненные до самых краев различными напитками.

– Очень кстати, а то жажда замучила! Сюда, сюда! – раздалось со всех сторон. – Мне один бокал токайского, а другой – венгерского! А перцовка есть? Что это – вишневая настойка? Давай сюда! Квас? Не требуется, проноси мимо…

Дождавшись, когда вся жидкость будет выпита без остатка, а неприметные личности удалятся – вместе с подносами, заставленными пустыми чашами и фужерами, – Петр принялся подводить итоги Совета. Вернее, излагать свои окончательные решения, которые дьяк Чердынцев тут же тщательно фиксировал на бумаге.

– Начнем с малого, а именно с четвертой задачи! – задумчиво и бережно погладил царь свой нос-картошку. – Верфи олонецкие и староладожские я вверяю заботам и надзору контр-адмирала Бровкина. Сиди, сиди, Алексей Иванович! Как морозы чуть спадут, так сразу же и выезжай на место. Да заранее составь список требуемого тебе: пушек там корабельных, мушкетов, пороха, парусины, прочего… Перед отъездом оставишь этот список князю-кесарю Ромодановскому, он распорядится о скорой доставке. С собой возьмешь из казны пятьдесят тысяч рублей – на общие нужды и обустройство верфей. К осени ты должен заложить: один фрегат трехмачтовый, три двухмачтовых да с десяток бригантин, яхт да парусных каторг. Еще десять тысяч рублей передашь староладожскому воеводе Сеньке Ростову – на строительство судоходного канала вдоль озерного берега. Вопросы есть ко мне, контр-адмирал?

– Никак нет, государь! Все исполню! – Алешка все же вскочил на ноги и браво щелкнул каблуками ботфорт.

– Ну, чего мнешься? – внимательно посмотрев на Бровкина, нетерпеливо спросил Петр. – Излагай, маркиз. Не строй из себя девку на выданье.

– Государь, у меня жена должна рожать в конце февраля – начале марта. Ты обещал стать крестным отцом ребеночку нашему с Елизаветой…

– Помню все, не волнуйся, садись, – приветливо подмигнув, велел царь и продолжил свое заключительное слово: – Итак, двигаемся дальше! На штурм Нотебурга, Орешка по-нашему, направляется корпус Бориса Петровича Шереметьева, которому придается дивизия генерала Апраксина, – неожиданно замолчал, словно бы дожидаясь какого-то вопроса.

Долго ждать не пришлось, уже через три секунды со своего места поднялся грузный Шереметьев и, льстиво улыбаясь, робко спросил:

– Государь, а кто из нас двух войсками и штурмом будет командовать? Звания-то у нас с Апраксиным одинаковые…

Петр загадочно и ехидно усмехнулся: