Северная война

– Отставить словоблудие! Слушай, поручик, мой приказ! Сейчас скачешь – со всех ног лошадиных – к своему Титу Кузьмичу и докладываешь: что я прибываю в ваш убогий и занюханный городок. А со мной, – указал перстом на спящего мальчишку, – сам царевич Алексей, сын нашего государя, Петра Алексеевича! Выкрасть его хотели вороги богопротивные, да мы вот – отстояли… Пусть воевода нам определит лучшие палаты для постоя. А этот доктор Шмидт должен незамедлительно явиться в эти палаты, чтобы царевича осмотреть и лечить его – со всем прилежанием. Все ясно? Э, постой, молодчик! Пусть твои солдатики похоронят где-нибудь тела убитых злодеев… Да, по поводу похищенного царевича: кроме воеводы, никому не говори про то! И сам после забудь, как будто ничего и не слышал…

Доктор Йохан Шмидт – классический пожилой немец, задумчиво сдвинул свои седые и кустистые брови, после чего совершенно нелогично улыбнулся и радостно объявил:

– Совершенно ничего страшного! Часа через два—два с половиной проснется ваш мальчик. Лекарства? Полноте, господин! Лучшее лекарство в данном случае: парное коровье молоко. Да и парное козье – тоже очень хорошо! Но мой долгий опыт говорит следующее: такие маленькие мальчики часто бывают очень капризными. Для них парное молоко – даже хуже чеснока! Вот здесь намечается трудность…

– Ничего, герр Шмидт! – успокоил врача Егор. – Этот мальчик – очень разумный. Он будет, честью в том клянусь, пить парное молоко без всяких споров и глупого недовольства.

Здесь Егор не ошибся: придя в себя, царевич молча выслушал все рекомендации и непреклонно велел – слабым, но одновременно и властным, голосом:

– Один кувшин коровьего молока, второй – козьего! Немедленно подать!

Мальчишка по-честному, давясь и тяжело вздыхая, с редкими перерывами, минут пятнадцать дисциплинированно поглощал – по очереди – оба вида молока. Потом, умоляюще глядя на Егора, робко предположил:

– Дядя Саша, может, хватит пока? Я отдохну немного, и – по новой… А?

– Конечно же, отдохни, родной! – умилился Егор. – Отдохни – сколько пожелаешь! – Попросил негромко: – А пока расскажи – как оно все было.

– Как было? Ты же, наверное, дядя Саша, и сам все знаешь… Иначе – как бы вы меня нашли? Дядя Яков Брюс пообещал, что покажет мне ночное звездное небо – через трубу хитрую, иноземную… Ну, как через подзорную, только через другую, особенную. Он не велел никому говорить об этом, мол, тайна… Я пришел. Мы с ним вышли за ворота постоялого двора. Потом – тряпка на лице, запах незнакомый, противный… Ничего не помню больше. Все остальное – как в тумане сиреневом: просыпался, что-то ел, пил, снова – засыпал…

– Все уже хорошо, ничего не бойся! – заверил царевича Волков.

Егор отозвал в сторону Апраксина, приказал, радостно улыбаясь:

– Давай, брат Никита, немедленно скачи в Преображенское! Вот тебе царская грамота подорожная, скачи, не жалея лошадей. Доложи все – как есть – Петру Алексеевичу. Гони, родной, гони… Да, нашел ты что-нибудь полезное или, там, просто интересное в карманах мертвого англичанина?

– Вот, Александр Данилович, возьмите! – протянул Апраксин короткую золотую цепочку, на которой была подвешена золотая же квадратная пластина. – Эту штуку покойник носил вместо креста.

Егор внимательно осмотрел пластину: в ее центре был искусно выгравирован широко распахнутый человеческий глаз.

«Масон, понятное дело! – криво усмехнулся внутренний голос. – Хотя, может быть, дело совсем и не в этом, а в том, что похититель царевича – англичанин?»

Алексей, помогая себе локтями, с трудом приподнялся над подушкой, улыбнулся приветливо:

– Здравствуй, Василий! – обеспокоенно завертел головой: – А где же моя любимая тетя Наташа? Почему я не вижу ее?

Егор успокаивающе погладил мальчугана по голове:

– Мы ее не встречали, Алексей Петрович! Видимо, ехали разными дорогами…

– Нет же! – неожиданно заволновался царевич. – Я же помню: как-то утром, когда вороги мой сундук затащили в карету, нас догнали драгуны. Остановили, тети-Наташин голос помню. Она этого пухлого англичанина все выспрашивала: не видел ли он меня. Хотел я тогда закричать, да сил никаких не было, язык совсем не слушался… Где же она? Куда подевалась?

– Воеводу ко мне, быстро! – велел в приоткрытую дверь Егор. – Немедленно!

В помещение, пыхтя и тяжело вздыхая, протиснулся Тит Кузьмич – мужчина низенький и дородный безо всякой меры, залебезил испуганно, демонстрируя всем свой очень сильно щербатый рот:

– Звали, господин генерал-майор? Так вот он я, прибыл…

– Царевна Наталья Алексеевна, сестра нашего государя, не проезжала ли – в дни ближайшие – через Брянск?

– Проезжала, конечно, проезжала! – промокая рукавом кафтана пот со своего лба, печально сообщил боярин, после чего вдруг замялся…

– Продолжай, воевода! – повысил голос Егор. – Докладывай!

– Так мы-то что? Мы – завсегда, со всей нашей радостью… Да вот царевна – вдруг решили разгневаться, тяжелым подсвечником – мне в зубы изволили, – пальцем показал на дырки в своем рту.