Северное сияние

— Да, наверное, мне стоит посвятить Вас. Алетиометр предупреждает об ужасных последствиях, если лорд Азраэль продолжит исследования. Кроме всего прочего, в это будет втянут ребенок, а я хочу сохранять её безопасность как можно дольше.

— Лорд Азраэль участвовал в создании этого нового комитета в Церковном Суде Благочестия? Этой, как-её — там, Коллегии Жертвенников?

— Лорд Азраэль — нет. Совсем наоборот. Коллегия Жертвенников не полностью подчиняется Суду Благочестия. Он наполовину самостоятелен; и учредил его кто-то, кто совсем не питает любви к лорду Азраэлю. И я страшусь встревать между ними.

Настал черед Библиотекаря отмалчиваться. С тех пор, как Папа Джон Кальвин занял место в Женевском Папстве и учредил Церковный Суд Благочестия, власть Церкви во всех сферах жизни стала абсолютной. После смерти Кальвина Папство как таковое было упразднено, а вместо него пришел так называемый Магистрат — объединение Судов, колледжей и Советов. Эти все организации не всегда были едины во мнениях; частенько между ним возникало острое соперничество. Большую часть предыдущего столетия главенство принадлежало Епископскому Колледжу, но в последние годы он потеснился местом Церковному Суду Благочестия, самому деятельному и устрашающему из всех церковных заведений.

Но под протекцией какой-нибудь другой части Магистрата всегда могли развиваться независимые учреждения, и одним из них была Коллегия Жертвенников, на которую сослался Библиотекарь. Он знал о ней мало, но то немногое, что он слышал, не нравилось и пугало его, поэтому он понимал тревогу Мастера.

— Профессор пальмерологии упомянул одно имя, — сказал он примерно через минуту. Бернард-Стоукс, кажется? Чем этот Бернард-Стоукс занимается?

— А, это не входит в нашу компетенцию, Чарльз. Как я понимаю, Святая Церковь учит нас, что существуют два мира: мир всего, к чему мы можем прикоснуться, что можем услышать или увидеть, и еще один — духовный мир рая и ада. Бернард и Стоукс — насколько я знаю — инакомыслящие теологи, которые заявили о существовании множества других миров, похожих на наш, не райских и не адских, а таких же материальных и грешных. Они рядом с нами, здесь, но они невидимы и недосягаемы. Разумеется, Святая Церковь осудила эту гнусную ересь, и Бернард со Стоуксом замолчали.

— Но, к несчастью для Магистрата, кажется, зазвучали научные аргументы в пользу этой теории другого мира. Я никогда не был ее последователем, но Мудрец Кассингтон — свидетельство того, что они все же звучат.

— Каким же образом лорд Азраэль получил снимок одного из этих миров? — спросил Библиотекарь. — И, как я вижу, мы выделили ему средства, чтобы поехать исследовать его.

— В самом деле. Коллегии Жертвенников и её влиятельным покровителям покажется, что Джорданский колледж стал рассадником поборников ереси. И я вынужден балансировать между Церковным Судом и Коллегией Жертвенников, Чарльз; а ребенок между тем растет. Они не забыли о ней. Раньше или позже они затронули бы ее, но она окажется втянутой сейчас, независимо от моего желания защитить ее.

— Но, ради Бога, откуда Вы знаете? Опять алетиометр?

— Да. Лира играет роль во всем этом, причем, главную роль. Это ирония судьбы, что она должна совершить все это, сама не понимая, что творит. Хотя, ей можно помочь, и если бы мой план с токайским вином не провалился, она пробыла бы в безопасности немного дольше. Мне хотелось бы избавить ее от путешествия на Север. И превыше всего мне хочется, чтобы я был в силах ей все объяснить…

— Она не будет слушать, — Сказал Библиотекарь. — Я слишком хорошо ее знаю. Попытайтесь ей что-нибудь растолковать — и она будет слушать вполуха в течение пяти минут, а потом начнет суетиться. И если в следующий раз спросить ее о том же, окажется, что она все позабыла.

— А если я расскажу ей о Пыли? Думаете, она не стала бы этого слушать?

Библиотекарь повысил голос, выражая этим свое неодобрение.

— На что это ей? — спросил он. — С чего бы это какая-то там заумная теологическая загадка заинтересовала нормального беспечного ребенка?

— Потому что она должна научиться. Частью всего этого будет огромное предательство…

— Кто должен предать ее?

— Нет, не кто-то, грустней всего то, что она сама будет предателем, и сознание этого будет ужасным. Конечно же, она не должна этого знать, но я не вижу причины, почему бы не рассказать ей о Пыли. И вы, Чарльз, можете ошибаться; это может заинтересовать ее, если попроще все объяснить. И, может быть, это поможет ей в будущем. И, наверное, это поможет мне тревожиться о ней меньше.

— Это обязанность стариков, — ответил Библиотекарь, — тревожиться о молодежи. А дело молодых — отвергать эту стариковскую заботу.

Они еще немного посидели, а потом разошлись, потому что было уже слишком поздно, а они были старыми и встревоженными.

Глава три. Джордан для Лиры