Северное сияние

— Король Свельбарда, — сказал профессор пальмерологии. — Да, он и в самом деле один из панцербьёрнов. Он из сорта узурпаторов; насколько я знаю, он проложил себе дорогу к трону жульничеством; но личность он сильная и ни в коем случае не дурак, вопреки своим нелепым извращениям он выстроил дворец из привезенного мрамора — сооружение, которое он называет университетом…

— Для кого? Для медведей? — сказал кто-то, и все засмеялись.

Но профессор пальмерологии продолжал:

— Не смотря ни на что, я сказал бы, что Йофар Ракнисон способен был сделать такое с Грамманом. И в то же время, если ему нужна помощь, он может из лести вести себя по-разному.

— И ты знаешь как, не так ли, Трелони? — насмешливо сказал Декан.

— Действительно, знаю. Вам известно, чего он желает больше всего? Даже больше, чем ученой степени? Он хочет деймона! Найдите способ дать ему деймона, и он сделает для вас все, что хотите.

Мудрецы искренне рассмеялись.

Сказанное было для Лиры загадкой; то, что сказал профессор пальмерологии, было бессмыслицей. Кроме того, ей не терпелось услышать еще что-нибудь интересное о скальпировании, и об Авроре Бореалис, и об этой загадочной Пыли. Но к ее сожалению, лорд Азраэль закончил показывать образцы и картинки, и беседа вскоре превратилась в прения о том, дать ему денег или нет, чтобы снарядить еще одну экспедицию на север. Споры затихали и разгорались опять, и Лира почувствовала, что у нее слипаются глаза. Вскоре она уснула, а Пантелеймон обвился вокруг ее шеи в излюбленном для сна обличье горностая.

Она проснулась оттого, что кто-то принялся трясти ее за плечо.

— Тихо, — сказал ей дядя. Дверь шкафа была открыта, и он нагнулся к ней, озаряемый светом. — Все уже ушли, но поблизости еще есть несколько слуг. Иди спать и смотри, никому не проговорись.

— Они согласились дать тебе денег? — сонно спросила она.

— Да.

— А что такое Пыль? — спросила она, с трудом разгибаясь после долгого пребывания в скрюченном состоянии.

— То, что тебя не касается.

— Нет, касается, — возразила она. — Если уж вы захотели, чтобы я шпионила для Вас в шкафу, вы должны сказать, для чего я шпионю. Можно мне посмотреть на голову того человека?

Шерсть Пантелеймона ощетинилась: она почувствовала, как защекотало шею. Лорд Азраэль коротко рассмеялся.

— Не будь такой противной, — сказал он и принялся упаковывать слайды и коробки с образцами. — Ты наблюдала за Мастером?

— Да, прежде всего он поискал глазами вино.

— Хорошо. Теперь он мне не страшен. Делай, как тебе велят — иди спать.

— А куда вы отправляетесь?

— Назад на Север. Через десять минут я ухожу.

— Можно и мне тоже?

Он оставил свое занятие и посмотрел на нее так, словно впервые ее видит. Его деймон тоже обратила на нее свои темно-желтые глаза леопарда, от тяжелых пристальных взглядов их обоих Лира покраснела. Но ответила таким же строптивым взором.

— Твоё место здесь, — наконец сказал ей дядя.

— Ну почему? Почему моё место здесь? Почему мне нельзя пойти с Вами на Север? Я хочу увидеть Аврору Бореалис, и медведей, и айсберги, и всё-всё-всё. И я хочу знать, что такое Пыль. И этот город в небе. Это и вправду другой мир?

— Ты не едешь со мной, детка. Выбрось это из головы; времена стали слишком опасными. Делай, как я тебе сказал, отправляйся в постель, а если будешь хорошей девочкой, я вернусь и привезу тебе тюлений бивень с эскимосской резьбой. И не спорь, или я разозлюсь.

И его деймон рыкнула на неё с глубоким звериным урчанием, заставившим Лиру представить, как на ее горле смыкаются хищные клыки.

Она сжала губы и насуплено посмотрела на дядю. Он откачивал воздух из вакуумной колбы и не обратил на неё внимания; казалось, он уже забыл о её существовании. Без слов, но со сжатыми губами и сощуренными глазами, девочка с деймоном вышла и отправилась спать.

* * *

Мастер и Библиотекарь были старыми друзьями и союзниками и имели привычку после трудного происшествия принять по стаканчику брентвейна и утешить друг друга. И поэтому, как только уехал лорд Азраэль, они последовали в апартаменты Мастера и уединились в его кабинете при опущенных шторах, зажженном камине и с деймонами на привычном месте — на коленях или на плече — готовые продумать только что произошедшие события.

— Вы и в самом деле полагаете, что он знал о вине? — спросил Библиотекарь.

— Конечно же знал! Я не представляю как, но он, все же, узнал и сам разбил графин. Не сомневаюсь, что это он.

— Простите, Мастер, но теперь я не могу помочь делу. Меня никогда не восторгала идея…

— Отравить его?

— Да. Идея убийства.

— Она вряд ли способна привести кого-нибудь в восторг. Вопрос был в том, будет ли это хуже, чем последствия нашего бездействия. Ладно, вмешались какие-то обстоятельства, и этого не произошло. Я сожалею лишь о том, что обременил Вас, рассказав всё это.

— О нет, не стоит! — запротестовал Библиотекарь. — Но мне хотелось бы узнать больше.

Мастер некоторое время сохранял молчание, затем сказал: