Северное сияние

Это был снег. Она приземлилась в сугроб. Она чувствовала себя настолько разбитой, что едва могла собраться с мыслями. Она пролежала так несколько минут, затем выплюнула снег изо рта и начала понемногу продувать в сугробе отверстие, чтобы было легче дышать.

В общем-то не было ничего угрожающего, но ей было трудно дышать. Лира осторожно попробовала пошевелить пальцами, ступнями, ногами, руками и, наконец, попробовала поднять голову.

Она едва могла что-либо различить, потому что ее капюшон был все еще полон снега. Неимоверным усилием, как будто ее руки весили по тонне каждая, она вытряхнула снег и выпрямилась. Все вокруг было серым. Точнее, бледно-серым, темно-серым и черным, и клубы тумана стелились, подобно призракам. Единственные звуки, которые Лира могла различить, были отдаленные крики грифов высоко в небе и отделенный шум волн где-то вдалеке.

— Йорек! — крикнула она. Её голос был слабым и дрожащим и она попыталась снова, но безуспешно.

— Роджер! — позвала она, но опять никто не ответил.

Она почувствовала себя одинокой в этом мире, но, на самом деле, это было не так. Пантелеймон-мышь вылез из ее куртки, чтобы составить ей компанию.

— Я проверил алетиометр, — сказал он. — С ним все в порядке. Ничего не сломалось.

— Мы потерялись, Пан! — сказала она. — Ты видел этих грифов? А мистера Скорсби, стреляющего в них? Не дай бог, они сюда спустятся!

— Давай лучше попытаемся найти шар! — сказал он. — Что ты на это скажешь?

— И давай никого не будем звать, — ответила она. — Я только что пробовала, и, наверное, зря — вдруг грифы услышат нас! Хотелось бы знать, где мы.

— А может лучше этого и не знать, — резонно заметил Пантелеймон. — Вдруг мы на вершине горы и тогда у нас нет ни малейшего шанса. Грифы наверху увидят нас как только рассеется туман.

Несколько минут Лира пыталась понять, что находится вокруг нее и обнаружила, что она упала в расщелину между покрытыми льдом скалами. Леденящий туман покрывал все вокруг; где-то внизу пятидесятью ярдами ниже, судя по звуку, ударялись волны о скалы, а над головой все еще раздавался пронзительный визг скальных грифов, хотя, казалось, что их становится меньше. В этом мраке она не видела дальше нескольких ярдов и даже совиные глаза Пантелеймона здесь были бесполезны.

Она побрела, скользя и спотыкаясь, подальше от шума воды и немного вверх. Она не нашла ничего, кроме скал и снега, никаких признаков шара, ничего живого.

— Не могли же они все исчезнуть, — прошептала она.

Пантелеймон, приняв вид кошки, пробрался немного дальше и наткнулся на четыре тяжелых разорванных балластных мешка; высыпавшийся песок уже успел замерзнуть.

— Балласт, — сказала Лира, — Он должно быть скинул его, чтобы подняться…

Лира сглотнула подступающий к горлу комок.

— О, Господи, мне так страшно. Надеюсь, что с ними все в порядке.

Пан прыгнул к ней на руки и, превратившись в мышь, заполз в ее капюшон, где его нельзя было увидеть. Лира услышала шум падающих с горы камней и повернулась посмотреть что это.

— Йорек!

Лира не закончила фразы, поскольку поняла, что это совсем не Йорек Барнисон. Это был незнакомый медведь, облаченный в начищенную броню с замершими на ней каплями росы.

Он остановился в шести футах от Лиры и она подумала, что вот тут-то ей действительно конец. Медведь раскрыл пасть и зарычал. Этот рев эхом отразился от скал и прозвучал еще более пронзительно где-то вверху.

Из тумана вышел еще один медведь, и еще один. Лира стояла, стиснув кулачки.

Медведи не двигались, пока первый из них не сказал:

— Имя?

— Лира.

— Откуда ты взялась?

— С неба.

— На шаре?

— Да.

— Ты пойдешь с нами. Теперь ты наша пленница. Пошевеливайся. Быстро.

Уставшая и напуганная Лира следовала за медведями, спотыкаясь на скользких камнях и удивляясь, какого черта ее дернуло пойти этой дорогой.

Глава девятнадцать. В плену

Медведи провели Лиру через ущелье в утесах, где туман лежал даже плотнее, чем на берегу. Вопли скальных трупоедов и бьющихся о берег волн слабели по мере того, как они поднимались, и теперь единственным звуком был непрерывный крик морских птиц. Они пробирались в тишине через камни и сугробы, и, хотя Лира вглядывалась изо всех сил в окутывавшую их серость, и напрягала слух в надежде услышать своих друзей, с тем же успехом она могла бы быть единственным человеком на Свельбарде, а Йорек вполне мог быть мертв.

Медведь-сержант не сказал ей ни слова, пока они не выбрались на ровную поверхность. Там они остановились. Прислушавшись к звуку волн, Лира пришла к выводу, что они достигли вершины утесов, и теперь она не осмелилась бы убежать, опасаясь свалиться с их края.

— Посмотри вверх, — сказал медведь, когда тяжелый занавес тумана был сдут в сторону донёсшимся порывом бриза.