Северное сияние

— Профессор пальмерологии, боже мой! Неужели? Да они должны были уволить его давным-давно! Двуличный плагиатор! Шут гороховый!

Лира издала нейтральный звук.

— Он уже опубликовал свою работу о гамма-лучевых фотонах? — спросил профессор, резко повернувшись к Лире.

Она отодвинулась.

— Я не знаю, — сказала она, а затем, исключительно по привычке, начала импровизировать. — Нет, — продолжила она. — Я вспомнила. Он сказал, что ему все ещё надо проверить некоторые числа. И… Он сказал, что собирается написать ещё и о Пыли. Точно.

— Негодяй! Вор! Подлец! Жулик! — завопил старик, и при этом он так сильно трясся от ярости, что Лира испугалась, что у него начался припадок. Его деймон меланхолично соскользнул с его коленей, так как профессор начал молотить по ним кулаками. Капли слюны вылетали у него изо рта.

— Точно, — сказала Лира, — я всегда считала, что он вор. И жулик и всё такое.

Несмотря на всю невероятность того, что в его камере появилась растрепанная маленькая девочка, лично знавшая того человека, который был его навязчивой идеей, Его Королевского Величества профессор не обращал на это внимания. Он был безумен, и неудивительно, бедный старик; но у него могли оказаться какие-то крохи информации, которые могли пригодиться Лире.

Она аккуратно уселась около него, недостаточно для того, чтобы он мог к ней прикоснуться, но достаточно близко для того, чтобы тусклый света Пантелеймона ясно осветил его лицо.

— А ещё профессор Трелони любил хвастаться, — сказала она, — как хорошо он знает короля медведей…

— Хвастается, а? Ха! Я всегда говорил, что он хвастун! Он — всего лишь болтун! И пират! Ни одного собственного исследования! Все украдено у людей куда лучше его!

— Да, верно, — искренне сказала Лира. — А когда он пытается делать что-то самостоятельно, то вечно ошибается.

— Да! Да! Абсолютно верно! Никакого таланта, никакого воображения, одно сплошное мошенничество!

— Я, например, имею в виду, — сказала Лира, — я готова держать пари, что вы знаете о медведях гораздо больше, чем он.

— Медведи, — сказал старик, — Ха! Я бы мог написать о них целый трактат! Именно поэтому они меня и заперли, знаете ли.

— Почему?

— Я знаю о них слишком много, а они боятся меня убить. Они не осмелятся, хотя очень хотели бы это сделать. Я много знаю, сами понимаете. И у меня есть друзья. Да! Влиятельные друзья.

— Да, — сказала Лира. — И я держу пари, вы бы могли быть замечательным учителем. Учитывая, сколько у вас знаний и опыта.

Несмотря на то, что старик был глубоко безумен, некоторая толика здравого смысла ещё мерцала в его мозгу, и он вдруг посмотрел на нее так резко, как будто заподозрил её в сарказме. Но она имела дело с подозрительными и нервными Мудрецами всю свою жизнь, и её взгляд выражал такое неподдельное восхищение, что он растаял.

— Учитель, — сказал он, — учитель… Да, я мог бы учить. Дайте мне подходящего ученика, и я зажгу искру понимания в его разуме!

— Ведь ваши знания не должны просто исчезнуть, — ободряюще сказала Лира. — Они должны быть переданы другим, чтобы люди помнили вас и продолжали ваше дело.

— Правильно, — сказал он, серьёзно кавая головой. — Очень верно замечено, дорогая. Как тебя зовут?

— Лира, — снова сказала она ему. — Вы могли бы рассказать мне о медведях?

— О медведях… — сказал он с сомнением.

— Я действительно хотела бы узнать про космологию, и про Пыль, и про всё остальное, но я думаю, я недостаточно умна для такого. Для этого вам нужны действительно умные студенты. Но я могла бы выучить всё о медведях. Вы могли бы меня очень хорошо обучить. И мы могли бы ну вроде как попрактиковаться на этом, а затем, возможно, перейти к Пыли.

Он закивал снова.

— Да, — сказал он, — да, я полагаю, что вы правы. Есть связь между микромиром и макромиром! Звезды живы, дитя моё. Вы знаете это? Все существующее живёт, и у всего на свете есть цель! Во Вселенной полно целей, знаете ли. Всё происходит с какой-то целью. И цель вышего существования состояла в том, чтобы напомнить мне об этом. Хорошо, хорошо, а то в моём отчаянии я забыл об этом. Хорошо! Превосходно, дитя моё!

— Так вы видели короля? Йофара Ракнисона?

— Да. О, да. Я прибыл сюда по его приглашению, знаете ли. Он хотел основать университет, и собирался сделать меня вице-канцлером. Это было бы хорошим бельмом на глазу для Королевского Арктического Института, ха! И для этого негодяя Трелони! Ха!

— А что случилось?

— Я был предан мелкими людишками. Трелони в их числе, вне всякого сомнения. Он был здесь, знаете ли. На Свельбарде. Распространял ложь и клевету о моей квалификации. Клевета! Сплошная клевета! Кто обнаружил окончательное доказательство гипотезы Барнарда-Стоукса? А? Сантелья, вот кто! Трелони никогда бы этого не смог. Но врал напропалую. Йофар Ракнисон бросил меня сюда. Я выйду отсюда однажды, сами увидите. Я буду вице-канцлером, о да. Тогда посмотрим, как Трелони будет просить у меня прощения! Пусть тогда Комитет Публикаций Королевского Арктического Института посмеет отвергнуть мои доклады! Ха! Я их всех выведу на чистую воду!