Северное сияние

— Это все потому, мисс что для завершения эксперимента ему нужен был ребёнок! А вы ведь знаете, как у лорда Азраэля обычно всё происходит? Стоит ему чего-либо пожелать, он просто приказывает, и…

Лира почувствовала, что её голову заполняет нарастающий гул, словно её сознание пыталось заглушить ужасную догадку…

Девочка вскочила с кровати, потянулась за одеждой, и вдруг неожиданно упала и зашлась в пронзительном, горестном крике. Отчаяние поглотило её, и Лира не могла остановиться, потому что помнила слова отца: энергия, связывающая тело и деймона — неимоверна… а чтобы преодолеть пропасть между мирами, как раз и нужен чудовищный выброс энергии…

Только сейчас Лира осознала, что наделала.

Она думала, что знает, чтонужно лорду Азраэлю, она преодолела столько преград, чтобы добраться к нему, приложила все силы, чтобы принести ему алетиометр… Но не алетиометр был ему нужен.

Роджер. Она сама привела к нему Роджера!

Так вот почему, лишь увидев её, лорд Азраэль крикнул «Я не посылал за тобой!». Он ведь приказал доставить ребёнка, а судьба привела к нему собственную дочь! По крайней мере, он так думал, пока не увидел рядом с ней Роджера.

Какая беда! Какой ужас! Она-то думала, что выручает Роджера, а оказалось, что всё это время она вела его к гибели!

Лиру душили слезы, ее трясло от ярости. Нет, этого не может быть!

Торольд попытался успокоить девочку, но он не знал причины такого безудержного горя, и только боязливо поглаживал ее плечо.

— Йорек — прорыдала она, отталкивая слугу, — Где же Йорек Бернисон? Где медведь? Он всё ещё снаружи?

Старик растерянно пожал плечами.

— Ну помоги же мне! — воскликнула она, дрожа от слабости и волнения. — помоги мне одеться, мне нужно спешить. Сейчас же! Быстрее!

Слуга поставил лампу на пол и повиновался. Когда Лира приказывала таким властным тоном, она была очень похожа на своего отца, хоть её лицо и было залито слезами, а губы дрожали. Пантелеймон метался по полу, хлеща хвостом, от его наэлектризованного меха летели искры. Торольд поспешил принести задубевшую, зловонную шубу и помог Лире ее надеть. Как только все пуговицы и клапаны были застёгнуты, она бросилась к дверям. Холодный воздух ударил ей в горло, как меч, и мгновенно заморозил слезы на ее щеках.

— Йорек! — звала она — Йорек Бернисон! Приди, мне нужна твоя помощь!

Сугроб неподалёку зашевелился, послышался лязг металла, и перед ней предстал медведь. Оказалось, что все это время он спокойно спал под снегом. При свете лампы, которую держал Торольд, Лира разглядела его длинную морду в шлеме с узкими прорезями для глаз, мерцание белого заиндевевшего меха под доспехами, и ей вдруг так захотелось, чтобы он обнял ее и утешил…

— Что нужно делать? — спросил медведь.

— Мы должны догнать лорда Азраэля. Он забрал Роджера и он собирается… боже, мне даже подумать страшно, что он собирается… Йорек, милый, умоляю тебя, скорее!

— Тогда садись — сказал он, и она вспрыгнула ему на спину.

Не было нужды спрашивать, куда бежать: санный след вёл от замка через снежную равнину, и Йорек устремился вперед. Щитки доспехов ритмично двигались в такт его бегу. Так быстро медведь ещё никогда не бегал. А Лира уже настолько привыкла к езде на его спине, что это стало частью её существа и не составляло для неё ни малейшего труда…

Остальные медведи бежали следом, везя за собой огнеброс. Луна была в зените и в её сиянии мир казался окрашенным в ярко-серебряный и угольно-черный цвета. Следы саней лорда Азраэля вели к горной цепи. Странные зазубренные силуэты гор вздымались в небо, они были черны, как бархат, в который Лира заворачивала алетиометр.

Она напряженно смотрела вперед, безуспешно пытаясь разглядеть сани лорда Азраэля. Вдруг на склоне самой высокой горы она заметила почти неуловимый признак движения. Пантелеймон взмыл вверх, так высоко, как только мог, и стал всматриваться в даль зоркими глазами совы.

— Да, — сказал он, сев к ней на руку несколько мгновений спустя, — это лорд Азраэль, и он бешено погоняет своих собак, а в санях у него мальчик…

Лира почувствовала, что Йорек Барнисон замедляет бег: что-то его насторожило. Он остановился и поднял голову, озираясь.

— Что это, Йорек? — спросила Лира.

Медведь не отвечал. Он внимательно вслушивался. Лира, однако ничего не слышала. Но вдруг издалека до неё донеслись знакомые странные звуки, напоминавшие потрескивание и щелканье, и Лира вспомнила: это был голос Авроры.

Откуда ни возьмись в северном небе, переливаясь и мерцая, развернулась радужная вуаль. Это было блистающее сияние, созданное в верхних слоях атмосферы бессчётными миллиардами и триллионами заряженных частиц (наверное, и Пылью тоже, подумала Лира). Девочка почувствовала, что в этот раз оно будет еще ярче и великолепнее, чем все, что ей пришлось видеть раньше. Казалось, что Аврора знала о драме, разыгравшейся внизу и хотела осветить её своими самым потрясающими эффектами.