Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1

В 1252 г. Андрей Ярославич, участник Чудского похода 1242 г., тверской, а затем великий князь владимирский, вступил в конфликт с монгольской администрацией. На усмирение мятежника были направлены монгольские войска во главе с ханом Неврюем («Неврюева рать»). Под стенами Переяславля Залесского состоялась битва, в которой русские были разгромлены, а Андрей бежал: «здума Андреи, князь Ярославичу бегати, нежели [монгольским] цесаремъ служити»[901]. Куда же направился князь? Оказывается — к Биргеру, в Швецию: «Тогды же прииде Неврюи на Суздалскую зелию, на князя Андрея; и бежа князь Андреи Ярослаличь за море въ Свиискую землю»[902]193. Более подробное изложение предлагает Софийская 1-я летопись:

«…великыи же князь Андреи едва убегоша. И приеха въ Великыи Новъгородъ, новгородьци же его не прияша, он же еха къ Пьскову и тамо бысть немного, ожидалъ бо бе своеи княгини. И приеха же к нему его княгини, велиикы же князь Андреи приеха в немецькыи город Колывань и съ княгинею. Остави же ту княгиню, а самъ ступи за море въ Свеискую землю, местерь же Свеискы срете его и прия его с честию»[903].

Под шведским «местером», надо полагать, скрывался ярл, а не король, то есть Биргер. Кажется, что в эти годы некоторые суздальские князья, недовольные монгольской властью, попытались обосноваться на Северо-Западе Руси. Вслед за Андреем в 1254 г. бросил тверское княжение и бежал его брат Ярослав: «На зиму по Крещении Ярославъ, князь Тферьскыи, сынъ великого князя Ярослава, с своими бояры поеха в Ладогу, оставя свою отчину; Ладожане почьтиша и достоиною честью»[904]. Новгородская летопись сообщает, что Ярослав был посажен князем в Пскове[905]. Андрей отправляется к Биргеру явно за поддержкой, рассчитывая обосноваться где-то на Северо-Западе. Позднее мы еще коснемся этих событий подробнее, здесь же важно отметить маршрут, избранный Андреем: он не отправился в Ригу, или Германию, или на Готланд, не стал обращаться к ливонским рыцарям — из Пскова он поехал в датские владения в Эстонии, а затем в Швецию. Надо полагать, он искал не только области, недоступные монголам, но и внешнеполитические силы, способные произвести впечатление на брата Александра, который в те годы уже встал на путь уплотнения контактов с монгольской империей. Для Александра Ярославича, оставившего, по версии Жития, на лице Биргера отметину, сближение Андрея со шведами было неприятной неожиданностью. Биргер, возможно, также жаждал реванша. В связи с этим можно рассматривать и попытку шведов заложить в 1256 г. город в устье Нарвы[906]. Александр сумел склонить к покорности новгородцев, а затем и братьев. Ответного удара шведов не случилось. Могущество Степной империи возобладало. С 1257 г. летопись упоминает Андрея вслед за Александром, отправившимся на очередной поклон в Орду[907].

* * *

Можно предположить, что демарш Андрея в 1252 г. был связан с попыткой запятнать особенно теплые воспоминания князя Александра Ярославича о битве на Неве. Успех в 1240 г. был быстрый и сокрушительный. В этом ключе обычно и реконструируют ход баталии.